— Ну?
Брат с сестрой тоже остановились. Леня бочком пододвинулся к ним. Вика протянула руку. Слава понял и передал ей Ленькин бидон.
Когда они очутились во дворе, Слава, подпирая дверь сарая, уже без злобы ворчал:
— И без тебя делов хватает, иди домой и не приходи больше, ясно?
Ленька отошел к забору и оттуда крикнул:
— Это не твоя фабака!
— Видали?!
Костя и Вика не обернулись. Они уходили домой. Ленька стоял под забором. Держа бидончик обеими руками за спиной, он смотрел на Славу исподлобья.
— А ну, марш с моего двора!
— Это не твой двор, — все с тем же вызовом выкрикивал Ленька, — это дедуфкин двор!
Слава двинулся было к пацану, но в это время его позвала мать, и Леня остался.
Он просидел под дверью сарая до сумерек. О чем-то думал, лопотал, даже тихонько пел.
Когда он ушел, на песке остались вмятины от его широкой попки, от бидона и еще что-то нарисованное пальцем. Это была голова животного с ослиными ушами и громадным глазом почти во всю морду.
Ночью кто-то сдержанно и безутешно плакал.
Костя проснулся и подошел к открытому окну. Потом подошла Вика.
Они увидели голубое небо среди ночи. Полная луна стояла в соснах.
Такой прозрачной, легкой и белой луны брат и сестра никогда не видали — шелохнись воздух, она тронется и улетит…
А где-то очень близко плакал кто-то. Спросонок казалось — человек.
За стеной у соседей заговорили два голоса. Один — вкрадчиво, просяще; другой — бранчливым полуором. О чем просил Слава, было не понять. Зато ответы! «Очумел!.. Попробуй!.. Не гуди… не дам, шоб дите дышало псиной!»
— Марс! Это плачет Марс!
У соседей хлопнула дверь. Костя тоже выскочил, во двор. Вика остановила его уже на крыльце:
— Давай впустим его к нам, он плачет, потому что один…
Дальше она не пошла — холодно было ногам: Вика забыла надеть тапочки.
Костя шепотом окликнул Славу. Тот подошел. Вика протянула им спички.
— Не надо — луна.
— Хорошо, приведите его сюда, только тихо…
Слава хотел сказать «спасибо», но не сказал, даже не посмотрел на нее. Он думал, что она стоит в одной рубашке.
Костя и Слава, до пояса голые, пошли через двор. Ночной воздух влажным холодом прикасался к телу. Громко хрустел под ногами песок.
Марс скулил и скулил, а временами совершенно по-человечьи плакал. Когда они прошли полпути, он вдруг замолчал. А когда подошли совсем близко, то услышали, что пес шумно дышит в щель.
— Уже почувствовал, что идут свои, — сказал Костя и ласково позвал его.
В ответ послышался сначала тонкий свист, а потом радостное щенячье визжание. Под тяжелыми сильными лапами грохнула деревянная дверь.
