Сталин попросил пропустить чекиста и в течение минут двадцати задавал тому наводящие вопросы о семье Якова Свердлова, стараясь при этом, не спрашивать прямо о Якове Михайловиче, а только о его братьях.
После чего отпустил Наума и, раздумывая над новой информацией, принялся дожидаться Феликса Эдмундовича.
Дзержинский и его чекисты прекрасно проявили себя в Перми. Они взялись за работу сразу как приехали. Проблема была архиважнейшая.
После разговора с Троцким, Феликс Эдмундович решил не мудрить, а просто дал указания московским чекистам блокировать все телеграфы города, выделив им в помощь две сотни бойцов. Сам же он направился на станцию Пермь-Один, которая располагалась ближе всего. Как только Дзержинский в сопровождении двух чекистов вошел в кабинет коменданта станции, тот упал в обморок. После этого все стало сразу понятно. Феликс Эдмундович приказал привести в чувство коменданта, а сам в это время занял его рабочее место. Наблюдая за тем, как коменданта станции откачивают, глава ВЧК достал небольшую фляжку, в которую он наливал «коктейль». Дзержинский частенько использовал в работе «балтийский чай», без которого было практически невозможно работать в необходимом бешеном темпе. Приняв дозу «стимулятора» для лучшей работоспособности, он решил «пошутить».
Железный Феликс приказал срочно доставить ему из врачебного кабинета станции медицинские инструменты и позвать в кабинет Демьяна Колыванова.
Демьян отличался большим ростом, зверообразной внешностью, спокойствием и некоторой сумрачностью своего облика. Он был из рабочих Путиловского завода, причем очень умелым и квалифицированным. В Партию вступил в 1917 году. Практически никто не знал, что за зверским обликом скрывается умный и очень внимательный человек, а догадаться об этом, глядя на невозмутимую физиономию Колыванова, было практически невозможно.
Дзержинский очень тихо сказал несколько слов, пришедшему чекисту и стал наблюдать за оживающим комендантом.
В момент, когда комендант станции открыл глаза, он увидел над собой невозмутимое лицо Колыванова, который внимательно осматривал лежащего чиновника, сидя над ним на стуле. Дзержинский стоял рядом и пристально смотрел на уже очень несчастного коменданта.
— Ножницы не пойдут, — пробасил Демьян. Комендант замер и весь обратился в слух. — А вот иголки, в самый раз, под ногти загонять будем. А ты, куда это собрался? — Колыванов схватил опять поплывшего чинушу за ворот френча, при этом, энергично встряхнув того и не дав опять провалиться в обморок. То, что при этом он слегка придушил коменданта, пошло только на пользу делу, — Кто разрешил? А-а-а? — и добавил, притянув лицо коменданта к своему зверского выражения лицу. — Ах ты, контра!
