Вывод, который он сделал, говорил о том, что убийство царя и его семьи осуществлено, именно с целью поссорить Россию и Англию, а значит и со всей Антантой окончательно. А для чего?
Ответ был прост — русский хлеб и рынок в Европе. Голодная, уставшая от войны Европа, тоже хотела хлеба. Взять его можно было в аграрной России. Это было легче всего, но только при наличии порядка в стране и этого самого хлеба.
«А сейчас ни того, ни другого, — Сталин, смотрел на написанное и еще не зачеркнутое слово „зачем“, — А скоро будет и некому».
Получалось, что американцы таким вот, не сказать, чтобы очень сложным путем, лишали Россию порядка, мира, хлеба, денег, людей и при этом выводили свои продукты на новые рынки сбыта и закреплялись там, на неопределенный срок.
«Молодцы! Все-таки семейные дела — это что-то. Один брат — „бывший“ американский банкир, второй брат — французский офицер, третий — практически глава страны. Как все просто», — Иосиф Виссарионович остановился и восхищенно покрутил головой.
Через одного из братьев продвигала свои интересы некая группа заинтересованных лиц, второй, офицер Антанты, периодически появлявшийся в России, скорее всего, осуществлял связь с Яковом, через Вениамина Свердлова, и координировал действия, а белочехи были только прикрытием, третий старался в силу способностей и испорченности.
Иосиф Виссарионович продолжил рассуждать про себя и задавать вопросы.
«Ради чего белочехи рвутся домой именно через Архангельск? Могли же поехать через Владивосток, тем более, сейчас. Зачем хотят умирать? Кто заставляет?»
Он немного подумал и ответил себе вслух.
— Деньги, золото. Англичане и французы тоже хотят урвать. Они победили, а оружие теперь можно продать, тому же Колчаку.
«Надо поговорить с Дзержинским и написать Льву о моих выводах, — решил Сталин, — А он молодец, что не стал ставить в известность и беспокоить Владимира Ильича. Очень правильное решение. Тут думать надо. Хорошо думать».
Иосиф Виссарионович вызвал порученца и попросил соединить его с Дзержинским.
— Феликс Эдмундович, как у тебя со временем? — осведомился Сталин, — Нам нужно обсудить несколько вопросов. У меня через час с докладом будет Лашевич. Сможешь подъехать к этому времени?
— Хорошо, Иосиф. Я буду, — после короткой паузы ответил Дзержинский и положил трубку.
Иосиф Виссарионович, уже в который раз раскурил потухшую трубку и вновь вернулся к своим мыслям.
В это время доложили, что по его вызову явился товарищ Эйтингон.
