— Хорьки, вашу мать, скрипучие, окно-то целое, — трусливо сказал Леша, быстро приходя в себя. — Я фигею, дорогая редакция.
Дима и Слава одновременно подняли головы и посмотрели.
После этого воцарилось довольно долгое молчание. Все трое одинаково плохо понимали, что сказать, хотя каждый, наверняка, испытывал какие-то свои трудноопределимые чувства. Если бы не ящерица, продолжавшая изрыгать свой идиотский рев, Слава и Дима решили бы, что все только что пережитое им попросту почудилось или приснилось. Леша вообще не знал, что подумать, и смотрел на окно взглядом, который не выражал ничего, кроме тупого непонимания. Если бы окно сейчас исчезло без следа или стало ползать по стене, как жук, или оторвалось от стены и стало летать по воздуху, или, наконец, заговорило человеческим голосом, ребята бы, конечно, испугались. Но они уже несколько привыкли к коридорной чертовщине, и поэтому их страх был бы силен, но вместе с тем и привычен. Но теперь, именно потому, что как будто ничего и не произошло, эта кажущаяся обыденность сверхъестественного действовала на воображение много болезненней, нежели могла бы подействовать его явная и несомненная чудесность. Словно бы оставалось еще место для рационального объяснения происходящего, но эта возможность была сама по себе стократ страшнее нежели все то, что они до сих пор успели испытать… От таких мыслей им в который уже раз становилось жутко; страх ребят продолжался уже долго и подпитывался именно тем, что каждый раз происходящие чудеса оказывались неожиданными и необъяснимыми из-за своей пугающей 'рациональности'.
— Нельзя ничего сломать, — пробормотал Слава в ужасе, вспомнив свое падение сквозь пол подземелья. — Ничего сломать нельзя, понимаете? Блин, мне страшно!..
— Ничего страшного не происходит, — твердил Дима, успокаивая, скорее, себя, чем друзей. — Все нормально. Все пучком… Надо только уйти подальше от этой твари.
— Хер выберешься теперь, бл…, - сказал Леша как бы между прочим. — Слышите, ослопупы? Вы попали. Наверху эта голая обезьяна бегает, за стеной, бл…, упыри летают. И за другой стеной, я думаю, такая же херня. Под полом, наверное, тоже зверинец, бл…, устроен, какие-нибудь мутанты ползучие, которые кушают глупых маленьких мальчиков. Теперь остается только по коридору переться, до тупика, и тогда точно кранты.
Ребята, приуныв, некоторое время обдумывали Лешины слова.
— Не, ну что, получается, коридор в воздухе проложен что ли, через весь твой 'зверинец'? — наконец, недоуменно спросил Слава. — То есть, там и сверху, и снизу эти упыри?
