Но пани Шушкевич не соглашалась.
— Oh, madame, — говорила она, — un mariage c'est quand même une chose différente… {3}
И в словах этих явно чувствовался намек на ее собственный брак и на закоснелое девичество Теклы.
Как бы то ни было, Текла строго правила домом на Брацкой, княгине ни в чем не уступала и ужаснейшим образом воспитывала Алека. После женитьбы Януша «бог весть на ком» Текла перенесла всю свою любовь на маленького Алека и страшно его портила. Даже сама Билинская не имела на мальчика такого влияния.
Вот и сегодня Текла никак не хотела пустить Алека на концерт.
— Нечего ему, несмышленышу, на какую-то там вертихвостку смотреть, — упрямо твердила она.
Но мать настояла на своем и взяла Алека в филармонию. Януш с Зосей встретили их у самых дверей зала. Алек превратился в высокого стройного пятнадцатилетнего подростка. Глядя на него, Януш невольно подумал:
«Интересно, и у меня мог бы быть такой?»
— Ну, как ты, Зося? — спросила Билинская, подавая невестке руку. — Как себя чувствуешь?
— Спасибо, отлично, — стараясь держаться независимо, ответила Зося.
Алек, подавая руку тетке, вспыхнул так, что его старательно зачесанный светлый хохол надо лбом показался еще светлее. Мать с укором взглянула на него. От этого голубого холодного взгляда Алек потупился и отвернулся. Зосе стало жаль его, и она решилась взять на себя инициативу в разговоре.
— Дося Вевюрская сказала, что здесь просто освещение неудачное, но мне кажется, я и в самом деле выгляжу очень плохо, — сказала она.
— Дося Вевюрская? Qui est-ce? {4} — спросила Билинская, переводя свой холодный взгляд на Зосю.
— О, ты же не знаешь всех ответвлений рода Вевюрских, — с улыбкой сказал Януш. — В Готтском альманахе их нет.
— Уж в чем, в чем, а в снобизме меня не обвинишь, — ответила Билинская.
Зося перехватила взгляд Алека, с восхищением смотревшего на мать. В длинном платье темно-синего бархата и с нитями жемчуга княгини Анны на шее Билинская выглядела великолепно. Волосы она подсветлила так, что стали незаметны еще недавно проступавшие белые нити. Несколько недель назад Билинская вернулась из Парижа. Зося набралась храбрости:
— Зато ты, Марыся, превосходно выглядишь, — сказала она.
Билинская привычно оттолкнула ее отчужденным взглядом, но тут же улыбнулась — одними губами, — чтобы хоть как-то смягчить холодок, которым, она сама это чувствовала, веяло от нее.
— Мама всегда выглядит очаровательно, — впервые отозвался Алек.
Зося решила пошутить.
