Хвала и слава. Книга вторая | страница 7



— Ну, как поживаете? — спросил Януш.

— А как ваша дочка? — поинтересовалась Зося.

Дося окинула Мышинскую быстрым взглядом и всплеснула руками.

— Миленькая, — участливо воскликнула она, — как вы похудели! Что случилось?

— Немножко приболела, — смущенно пробормотала Зося.

Януш, стоящий за спиной жены, многозначительно посмотрел на Досю и приложил палец к губам.

Дося повесила Зосину шубку на вешалку и, возвращаясь за пальто Януша, сказала:

— Ох, да это просто свет на вас так падал (Зосю она никогда не звала «графиней»), вон ведь тут какие лампы. Мне только показалось, что вы такая бледненькая. А вы вовсе не плохо выглядите, вовсе даже не плохо…

И вновь умчалась к вешалке с черным пальто Януша — низкорослая, коренастенькая, светлая.

— Видишь, пожалела меня, — улыбнувшись, сказала Зося Янушу.

Дося вернулась:

— Пожалуйста, ваш номерочек.

Зося сунула свою узкую ладонь Янушу под руку, и они направились по крутой лестнице наверх. Януш всегда ходил в филармонию на постоянные места Билинских, которые в свое время немало содействовали ее строительству. Места эти находились не то в третьем, не то в четвертом ряду справа и были не очень удобны, так как крышка рояля заслоняла руки пианиста, да и солист-певец или скрипач не всегда был виден — его закрывала фигура дирижера.

Зося поднималась медленно, так как действительно чувствовала себя плохо. Несколько недель назад она выкинула на третьем месяце. И это не только подкосило ее физически, но и сказалось на ее моральном состоянии.

— Несчастье я тебе приношу, Януш. Персики в оранжерее вымерзли, сынок так и не появился на свет…

Януш старался сохранить выдержку, и все же разговоры эти расстраивали его так, что он убегал к своим цветам и оставлял Зосю одну. Вот и сегодня он еле уговорил ее поехать в концерт.

— Все один да один! Это уже выглядит просто неприлично — везде бываю без жены. А на концерте мне надо быть. Эдгар — мой ближайший друг, и даже если бы не был им, я просто хочу послушать его новое сочинение…

— И придется ночевать на Брацкой. Это ужасно!

Зося как огня боялась Марыси Билинской и, что странно, еще больше боялась Теклы. Впрочем, возможно, она имела на это основания: Билинской было абсолютно безразлично, на ком женился ее брат, зато Текла мечтала о таком совершенстве для своего Януша, что Зося, конечно же, казалась ей последним ничтожеством.

— Билинская — та, верно, даже рада, что ее брат женился бог весть на ком, — говаривала она пани Шушкевич. — По крайней мере ей самой теперь меньше глаза колют Спыхалой.