— Разрешат. Но, кажется, всё будет как-то сложно. Понимаешь, это версии реальности… Или не версии. Вот, например, как с мобильником. Кто-то помнит, кто-то нет. А флаг у нас будет трёхцветным… сине-красно…
Забор посерел: на него упала длинная косая тень.
— Йё, бля, маасквич, — тихо и опасно шноркнуло в воздухе, — курить есть?
Их было трое — вполне достаточно для того, чтобы сделать тощего парня интеллигентного вида и взять его девку. Впереди стоял бычок в синей ветровке, рядом — его холуй. Ещё один, постарше, держался в отдалении: у него была арматурина. Саша выхватил взглядом наколотый синий перстень на пальце: «от звонка до звонка я свой срок отсидел».
Дальше тело действовало само, без вмешательства разума.
Он развернулся и побежал куда-то в сторону, потешно сутулясь и загребая ногами. Бычок сначала не въехал — по его опыту, московские обычно ведутся на разговорчик. Этот оказался умнее: струсил и сразу бежать. Москвич мог уйти, так что бычок резко дёрнул с места.
Подпустив бычка поближе, Саша резко затормозил, одновременно разворачиваясь в «шаге Вишну» и складывая пальцы правой руки в «клюв Гаруды».
Бычок в ветровке даже не успел закричать, когда ошмётки левого глаза вылетели из раздробленной глазницы.
1990 год, февраль. Ночь.
— Ну и потом чего? — Тер-Григорян вытянулся на кровати, стараясь достать пальцами ноги сбившееся в комок одеяло.
— Того, — Саша вздохнул. — Пришлось нам с Десей оттуда по-быстрому ноги делать. Потом её в ментовку таскали. И меня долго разыскивали. Тот урод… он же умер.
— Так сразу?
— Я же говорю — в глаз бил. После этого приема шансы выжить минимальны.
— А ты где научился?
— Ну… — Саша замялся. — Наверное, всё оттуда же.
— Жалко, я не умею. «Клюв Гаруды», говоришь? Забавно. Индия какая-то?
— Ты когда летишь? — Саша налил полстакана сухого и осторожно выпил.
— Завтра с утра мне надо быть там.
— А когда вернёшься?
— Уже не вернусь, наверное.
Они помолчали.
— Нет, я приеду, конечно, — вздохнул Тер. Было видно, что в это он не верит. — Если жив останусь.
— Значит, война всё-таки будет?
— Ты же знаешь… Ах да, ты не знаешь. Потому что я там буду, а ты — нет.
— Расскажи про войну, — попросил Саша. Ему было грустно, и он налил себе ещё вина. Сухое вино он пить всё-таки научился.
— Война есть война, — вздохнул Тер. — Как расскажешь?.. Тошно мне чего-то... Можно я закурю?
— Я бы и сам, пожалуй.
— Начал? Плохо.
— Жизнь так сложилась, — Лбов не стал уточнять, что курить его научила Деся. — Так ты что-нибудь видел военное?
