— Надо каленым железом выжечь всю скверну… Надо вешать и расстреливать без пощады, по малейшему подозрению…
Майор, до того момента молча слушавший спорщиков, не поддаваясь на их попытки вызвать его на откровенность, вдруг негромко, с усмешкой сказал:
— Я думаю, что, если, не дай бог, возобладает подобный подход, вы окажетесь одним из тех, кого Комитеты действия должны будут благодарить за свою безусловную победу.
Ротмистр удивленно воззрился на него.
— Простите, князь, но я не понимаю…
— А что тут понимать? Как бы вы сами отнеслись к той из двух сторон, утверждающих, что они знают, как вернуть стране честь, благоденствие и достаток, которая доказывает свою правоту гонениями и казнями?
Ротмистр покраснел от возмущения.
— Послушайте, князь, вы иностранец и не знаете наш народ. Он понимает только плеть и кулак урядника. — Он вскочил на ноги и возбужденно зашагал по комнате. — Все началось, когда наш мягкотелый суверен даровал «своим согражданам» свой ублюдочный осенний манифест. Мы должны каленым железом…
— А разве этого раньше не было?
Ротмистр запнулся, прерванный прямо посередине своих рассуждений на излюбленную тему.
— Насколько я знаю, лет восемь-десять назад уже существовали военно-полевые суды. Разве это не похоже на ваше хваленое каленое железо?
Ротмистр молчал, сверля майора злыми глазами.
Обычно, когда ему начинали возражать, он тут же переходил на личности, но кидать обвинение в мягкотелости человеку, который всего несколько дней назад спас их всех от гибели и, безоружный, в одиночку подавил сопротивление и разоружил целый полк… А русский между тем совершенно не собирался хоть как-то щадить чувства собеседника.
— Вы, ротмистр, страдаете крайней близорукостью. У вас, как правящего класса, в руках было абсолютно все — власть, деньги, армия, полиция, вековые традиции, вас поддерживала церковь. И что мы видим вокруг? Кого в этом обвинять?
— Это все эти проклятые агенты кайзерцев.
— Ай, бросьте. Вы только вдумайтесь, ЧТО вы говорите? — Майор немного помедлил. — По-вашему, выходит, что горстка людей, получивших, может, и неплохие для ОДНОГО человека деньги, смогла вот так просто развалить огромную страну? Чего тогда стоит эта страна? И чего стоите вы, те, кто управлял этой страной? — И он отвернулся, пренебрежительно скривив губы.
Все возбужденно заговорили хором. Тема кайзерских агентов была уже сильно замусолена. Ее обсуждали с самого начала войны и по сегодняшний день. Но споры в основном велись о том, кто был этим агентом, а кто нет и кто сколько получил от кайзерского Генерального штаба. И чем ближе подходил тот ужас, который сегодня стал явью, тем больше людей сходились во мнении, что это все дело рук проклятых кайзерцев, буквально наводнивших своими подручными не только высшие штабы и даже правительство, но и все вокруг. Однако соображение, высказанное князем, никому прежде не приходило в голову. Во всяком случае, никто до сих пор не решался говорить что-нибудь подобное вслух.
