— Отстань, доктор! Я сейчас в лесу все деревья порублю и всех сов-неясынь вытащу из дупла!
— Деревья рубить незачем! — сказала Женя, недовольная его шуткой. — Но если тебе удастся поймать двух сов, подари мне одну: я тебе буду очень благодарна.
Женя впервые улыбнулась ему.
— Интересное дело, — сказала она, — приручить сову, правда, Сеня?
— Ты считаешь это полезным делом?
— Ну не таким уж полезным, — ответила Женя, — но всё же можно изучить повадки птицы, узнать что-нибудь новое.
— Хорошо, — сказал Семен, — я постараюсь поймать тебе сову-неясыть.
— Ну, это не к спеху! — заметила Женя. — Вот если бы ты наколол побольше дров, — это было бы очень полезное дело. Мы сюда, наверное, вернемся поздно, некогда будет с дровами возиться.
— Сова… дрова… — пробормотал Семен рассеянно. Только сейчас заметила Женя, что с ним творится что-то неладное. Она подошла к Семену и, глядя внимательно в глаза, положила руку ему на лоб:
— Семен! Ты ничего в лесу не ел? Тебе известно, например, как выглядит белена?
— Перестань ты! — сказал Семен, отстраняя ее руку, и пошел к лесу.
Женя крикнула вдогонку:
— У тебя ничего не болит?
Но он только рукой махнул, скрываясь в лесу.
Перекликались птицы, будто сговариваясь петь. С каждой минутой всё новые и новые голоса вступали в эти хлопотливые, но еще приглушенные птичьи разговоры, и, наконец всё застрекотало, защелкало и засвистело. Это птицы приветствовали восход солнца. Яркие лучи прорвались в лес и стали перемещаться между деревьями, набросав на стволы сосен бронзовые пятна, осветив лесные травы и мхи.
Лагерь просыпался. Ольга Алексеевна уже сидела на пеньке у шатра, разглядывая в лупу план Горбаченко. А Вася, склонившись около вожатой, рассказывал ей о своих ночных размышлениях.
Из леса доносились удары топора. Это Семен усердствовал, заготовлял дрова. Позади одного из шатров он уже выложил большую поленницу и собирался начать вторую, когда раздался сигнал горна «на побудку».
«Не успел выполнить плана!» — подумал Семен и забросил в шатер топорик.
Мухин крепко спал. Пришлось его разбудить. Зевая и потягиваясь, он встал и сразу же спросил:
— Уже купались?
Услышав, что зовут на зарядку, разочарованно сказал:
— А! Это неинтересно!
Теперь купанье стало для него интереснее даже рыбной ловли.
Он и вчера, придя после передачи светового письма, забрался в воду и вылез только после приказания Ольги Алексеевны, да и то не сразу. Его выгнал из воды резкий, ухающий звук. Миша Чогур объяснил, что так неприятно «ухает» ночная птица из семейства цапель — выпь, вбирая клювом воду.
