— А, вот и ты, — приветствовала она. — Прости, что встречаю в таком виде. Устала сидеть без дела, вот и решила вздремнуть.
— Извини, забежал на трек, потренироваться.
— Неужели? — воскликнула она. — По-твоему, это разумно? Вот я после уравнивания едва ноги передвигаю. Спотыкаюсь на каждом шагу!
Она провела рукой по платью в тщетной попытке разгладить морщинки.
— Взгляни, на что я похожа. И все потому, что прошла уравнивание всего два дня назад! Кстати, ты мог бы растянуть щиколотку — и тогда прощай весь нынешний сезон!
— Таковы все бегуны, — осторожно заметил я. — Норовят при каждой возможности испытать новое тело.
Она сменила тему:
— Что хочешь на ужин? Поскольку завтра ты бежишь, вряд ли следует заказывать что-то жирное или тяжелое.
«Она знает, что нужно спортсменам, — подумал я. — Значит, уже жила хотя бы с одним».
Я не всегда получаю женщин после подобных процедур: такие удовольствия Уравнивание распределяет только при условии успешного сезона, как дополнительный стимул. Награждает сексом, хотя и наказывает телом, в котором становится все труднее завоевать тот же приз в следующем году. Мне уже третий год подряд выделяется компаньонка, и я заметил, что они проходят уравнивание по графику, сходному с моим. Вот и эта женщина прошла уравнивание между двумя назначениями. Я впервые задался вопросом: так ли уж необходимы повторные процедуры женщинам, когда они меняют временных спутников, или это делается для того, чтобы разорвать эмоциональные привязанности — нет ничего лучше неоднократного уравнивания, чтобы вынудить тебя начать новую жизнь… Впрочем, какое мне дело?
— Как насчет спагетти и зеленого салата с помидорами и огурцами? спросила она.
В голове мелькнуло неприятное воспоминание.
— Только без лука, пожалуйста. От него у меня несварение.
— Что? Как это ты умудрился так быстро узнать? Следи за тем, что говоришь!
Я лихорадочно пытался вывернуться.
— У одного из моих предыдущих тел была аллергия на лук, вот с тех пор я и осторожничаю. На всякий случай.
Женщина кивнула.
— Понимаю. Люди часто путаются. Такое происходит на каждом шагу.
Она одарила меня кривоватой улыбкой, открывшей, между прочим, отличные зубы.
— Я ведь блондинка, верно?
И, не дожидаясь ответа, подошла к кухонной панели и принялась программировать ужин.
Я ел молча, сначала тревожась, что сделал очередную ошибку, потом молчал от благоговения, поскольку каждый глоток пробуждал очередную волну почти забытых воспоминаний. Ощущения — это функция тела, а не разума, и, очевидно, разум не может окончательно приспособиться к переменам. Наслаждаясь каждым кусочком, я сознавал, что со своего первого уравнивания ни разу по-настоящему не чувствовал вкуса.
