Сокровище Нептуна - Ричард Ловетт

Сколько вам было лет, когда вы впервые увидели смерть? Я бы сказала, что мне тогда было двадцать два. Это хорошее число: на год старше возраста, когда имеешь право пить спиртное и голосовать. Если можешь, конечно. Одно я не способна делать физически, а второе мне не позволят. Но идею вы поняли. И к тому же прошел еще год моей личной жизни, хотя мои внутренние часы немного идеосинкратические. Когда над этим задумаешься, то все это не более произвольно и случайно, чем события, которые сгубили Джона Пилкина. Те же события, которые едва не убили меня и Флойда. Но я забегаю вперед. От этой привычки я так и не смогла избавиться. Может, когда мне исполнится тридцать два? Наверное, нет. Меня зовут Бритни, а на темы вроде своего возраста я говорю с неопределенностью, потому что я искусственный интеллект, обитающий в нескольких компьютерных чипах в грудной клетке Флойда. Технически я ожила три года назад, и по иронии судьбы мое рождение спровоцировало событие, едва не погубившее меня в первый раз — извержение гейзера на Энцеладе. Поэтому, пожалуй, можно сказать, что мне всего три года, но ощущаю я себя на двадцать два, а это самое главное.

До смерти Джона я бы сказала, что Наяда[1] была для меня красивейшим местом во всей внешней системе, а может быть, и вообще. Это маленькая луна, раза в три меньше Фобоса, делающая оборот вокруг Нептуна за семь часов, причем настолько близко, что вы готовы поклясться — она вот-вот затормозит в атмосфере и упадет на планету, совсем как сделали мы с Флойдом на Титане пару лет назад.

Конечно, такого не случится, но когда Нептун пялится на тебя постоянно, да при этом его видимый размер в сотню раз больше, чем у земной Луны, то очень легко изменить перспективу на обратную и убедить себя в том, что «низ» — это в сторону Нептуна, а Наяда всего лишь потолок, к которому ты неким чудесным образом приклеен вроде мухи и вот-вот с него упадешь.

На мой взгляд, такие игры с перспективой забавны. Флойду они не очень нравятся. Иногда, говорит он, Нептун похож на огромную Землю, только без континентов: бесконечные оттенки синего, от пастели до темно-фиолетового — и тогда начинаешь гадать, как у астрономов хватило предвидения назвать его в честь бога морей в те времена, когда он был лишь точкой в телескопе. А иногда он говорит, что Нептун похож на злобный глаз, который тебя рассматривает и оценивает. И еще на бога, только не лихих парусных кораблей, а бездонных глубин, ждущего момента, чтобы предъявить права на то, что ему принадлежит.