— Что же я должен попробовать?
— Не просто победить. Думай масштабнее! Иди на рекорд.
— Рекорд… — тупо повторил я.
Что знает этот человек? Неужели он следил за мной? Так почему же не звонит в Уравнивание?
— Я вас не понимаю…
— Послушай, Андру… да, я знаю, кто ты. Почему ты сохранил это тело и не потребовал повторного уравнивания?
«Интересно, почему? — спросил я себя. — Может быть, потому, что чувствую себя в нем естественно».
— Что вы знаете о моем теле? — спросил я, не ответив.
— Достаточно. Нет времени для объяснений. Послушай, тебя не тронут до соревнований, а потом… Дольше сохранять это тело ты не сможешь. Поэтому поставь рекорд завтра, если желаешь воспользоваться случаем. Нанеси удар Уравниванию.
В этом последнем предложении содержалось столько всего, что я опешил.
— Удар? — тупо повторил я. — Зачем? Я простой бегун… Не вмешивайте меня в политику!
Старик замахал руками, словно отгоняя комаров.
— В таком случае я возвращаюсь к прежнему вопросу: почему ты сохранил это тело?
На этот раз я знал ответ.
— Я хочу бегать!
— Может, бег и есть твоя политика? А впрочем, решай сам. Просто если хочешь чего-то достичь, действуй побыстрее.
— Я даже не знаю, насколько подготовлено тело, сколько оно тренировалось. Что будет, если у меня не получится?
— Тогда тебе конец, и некоторым хорошим людям тоже. Это может случиться, даже если ты победишь, хотя трудно сказать заранее… Но, по крайней мере, наши усилия будут вознаграждены.
Я хотел задать вопрос, но старик прошипел:
— Смени тему, сейчас мы окажемся в толпе.
Черт возьми, я сгорал от любопытства. Но он был прав, поэтому я послушно начал:
— Это зависит от тела. Если я узнаю, что обладаю хорошим рывком перед финишем…
Секундой спустя нас догнала группа бегунов, и меня снова окружили восхищенные почитатели. Старик отстал, пробрался сквозь толчею, поднял потрепанную спортивную сумку и исчез в толпе, спешившей на скользящие дорожки.
Направляясь к своей новой квартире, я перебирал в памяти подробности этого странного разговора. Рассеянно приложил большой палец к замку, шагнул внутрь и остановился, обозревая жилище. Ничего не скажешь, Уравнивание прекрасно справляется с подобными вещами. Интерьер выглядел знакомым, как и картина над диваном… но детали отличались.
«С точки зрения Уравнивания, квартиры — как люди, — понял я. — Каждый различен, но различия могут быть сглажены: главное — впечатление».
Мои размышления были прерваны донесшимся из спальни шорохом. Секунду спустя из двери выплыла женщина в помятом красном платье; она небрежно отводила с заспанных глаз пряди длинных темных волос.
