В войну церковь понадобилась для иного. Вокруг Крайска лежали большие леса, из которых на немецкие гарнизоны нападали партизаны. В какой-то день немцы согнали в церковь жителей Крайска, старых и малых, и во имя нового порядка подожгли ее… Кстати, военные повести и романы Ивана Пташникова как раз об этих местах и об этих людях, он родом из-под Крайска.
После войны церковь была перестроена в клуб. Сделали в ней кинозал, отвели помещение под библиотеку, даже нашлось место для биллиардной. Я застал крайскую церковь-клуб уже в непотребном виде. Ободранные стены, дырявый пол, сырая и холодная библиотека, в которой пропадают книги вместе с хозяйкой. Толстые церковные стены еще стоят, но то, что внутри, гниет, истлевает, гибнет. Собственно, уже невозможно этот клуб переделать и назад в церковь.
А костелу в соседнем местечке, можно считать, повезло больше, ну хоть бы в том, что в нем не жгли людей. При поляках, конечно, он стоял величественный и полный, по праздникам в нем шла литургия, и люди, подходя к нему, снимали шапки. Однако после войны и на его воротах повесили амбарный замок, в ограде вокруг него появились сначала небольшие дырки, детские, потом через них стал проходить взрослый человек, и, наконец, в дыры полезли коровы, по одной, а то и стадом. Из стен, конечно, как бы сами собой начали вываливаться кирпичи, из окон потянуло холодом нежилого, на камнях появилась плесень. А еще через несколько лет веранды в домах вокруг костела засияли разноцветным стеклом. Костельные витражи исчезли, зато заиграли под солнцем веранды, и не исключено, что отделывали их те самые дядьки, которые совсем недавно снимали перед костелом шапки.
Еще раз повторюсь: так где же те силы, что уничтожали наши храмы? А они только в нас самих, и нечего искать врагов на востоке или на западе, в Москве или в Риме. Конечно, тотальное одичание само не приходит, оно распускается пышным цветом на подготовленной, хорошо удобренной почве. Сначала отдается приказ о закрытии храма, потом сгоняется с места поп или ксендз — в некоторых случаях можно дождаться и его смерти, люди, к счастью, не вечны, — и тогда загорается стекло на верандах, а из окон часовни глядят на старые шляхи черными глазницами черепа.
Вот и доигрались, что ни цели впереди у людей, ни духовного поиска, о подвиге я уже и не говорю. А новоявленные духовные пастыри зовут в сытный рай, где главнейший Бог — золотой телец. Какой там будет звучать язык? Да все тот же: звон монеты и блеск бриллиантов.
