Пропал задор, погас душевный жар, —
Я слаб здоровьем и годами стар.
Чтоб получить поддержку и совет,
Наперсника и друга рядом нет.
Тут Мухаммед, возлюбленный мой сын, —
Души моей и сердца властелин,
Скользнув в покой как тень, бесшумно-тих,
Взяв бережно письмо из рук моих,
Проговорил, припав к моим стопам:
«Внимают небеса твоим стихам.
Ты, кто воспел Хосрова и Ширин,
Людских сердец и мыслей властелин,
Прислушаться ко мне благоволи,
Восславь любовь Меджнуна и Лейли.
Два перла в паре — краше, чем один,
Прекрасней рядом с павою павлин.
Шах просит сочинить тебя дастан,
Царю Иран подвластен и Ширван,
Ценителем словесности слывет,
Искусства благодетель и оплот.
Коль требует, ему не откажи,
Вот твой калам, садись, отец, пиши!»
На речи сына я ответил так:
«Твой ум остер и как зерцало зрак!
Как поступить? Хоть замыслов полно,
Но на душе и смутно и темно.
Предписан мне заране узкий путь,
С него мне не дозволено свернуть.
Ристалище таланта — тот простор,
Где конь мечты летит во весь опор.
Сказанье это — притча давних дней —
Веселость мысли несовместна с ней.
Веселье — принадлежность легких слов,
А смысл легенды важен и суров.
Безумья цепи сковывают ум,
От звона их становишься угрюм.
Зачем же направлять мне скакуна
В края, где неизведанность одна?
Там ни цветов, ни праздничных утех,
Вино не льется и не слышен смех.
Ущелья гор, горючие пески
Впитали песни горестной тоски.
Доколе наполнять печалью стих?
Песнь жаждет слов затейливо-живых.
Легенды той, грустней которой нет,
Поэты не касались с давних лет.
Знал сочинитель, смелость в ком была,
Что изломает, приступив, крыла.
Но повелел писать мне Ширваншах,
И в честь его дерзну в своих стихах,
Не жалуясь на замкнутый простор,
Творить, как не случалось до сих пор.
Чтоб шах сказал: „Воистину слуга
Передо мной рассыпал жемчуга!“
Чтоб мой читатель, коль не мертвый он,
Забыв про все, стал пламенно влюблен».
И если я поэзии халиф,
Наследник, настоянье проявив,
На уговоры тратил много сил,
Чтоб я ларец заветный приоткрыл.
«Любви моей единственный дастан, —
Промолвил сын, — души моей тюльпан,
Стихи тобою тоже рождены,
И братьями моими стать должны.
Они — созданья духа твоего,
Рождай, пиши, являя мастерство.
Сказ о любви, и сладость в нем и боль,
Он людям нужен, как для пищи соль.
Мысль — это вертел, а слова — шашлык,
Их нанизав, напишешь книгу книг.
Вертеть шампур ты должен над огнем,
Чтоб усладить едою всех потом.
Легенда, как девичий нежный лик,
Который к украшеньям не привык.
Но, чтоб невеста восхищала взор,
