Но что самое ужасное, в самом дальнем и темном углу моего сознания, появилось желание слизнуть ее с пальцев…
Во рту появился металлический привкус, я с ужасом почувствовал, как в душе что-то… пробудилось?
— Теперь ты понял? — я не заметил, что дядя вошел. — Понял, что проявление чувств в конечном итоге приводят к страданиям?
Это пробудившееся что-то… было зверем. Рычащим и бьющимся в такой тесной клетке. Он поднимался из самых глубин, оттесняя самого меня все дальше и дальше. Испуганный и растерянный, я не мог его остановить, но оставалась тонкая нить поводка, которая позволяла задерживать. За него я и ухватился.
Слова дяди услышали мы оба.
Оба, два разных существа, потому что этот зверь был не я.
Хрупкий поводок исчез и зверь прорвался.
Наравне с моим страхом встали его гнев и ненависть, настолько первобытные, что я оказался оглушен. Черными змеями они ползли из угла, где сверкали его кровавые глаза. Змеи заполонили разум, впились в оболочку души, распространяя свой яд.
Я повернул голову на голос.
Ненависть сочилась из меня.
В голове билось желание сомкнуть зубы на шее этого человека, увидеть, как брызжет кровь. Остатками моего "я" едва удалось остановить "себя".
Зверь выл и метался.
Да, я тоже ощущал жгучую боль, но она не шла ни в какое сравнение с его болью. Настолько сильной, что терзала мою душу.
— Ты убил его… — порычал зверь.
Довольная ухмылка перекосила лицо дяди.
— И что с того?
— Подлая сволочь…
— Это ты мне, малявка?
Ленивым движением он схватил меня за волосы и поднял на уровень своих глаз.
— Как смеешь ты говорить такое мне, императору страны, честь которой мараешь своим существованием? Ты должен быть мне за эту маленькую услугу.
Ничто не должно влиять на тебя, твое сердце должно быть скрыто непробиваемой стеной от чувств и желаний. Стальная выдержка, каменное сердце и холодный разум — вот что должно наполнять тебя
Змея — ненависть проникла в душу, а за ней скользнули остальные. Зверь рыкнул и вырвался наружу.
— Услуга? Ты, предатель, который вовремя подхватился и занял нагретое место, дважды отнявший мою семью, не смеет строить меня по своему подобию!
Щеку обжег хлесткий удар.
Я почувствовал, как ноги оторвались от земли. От удара меня снесло в одну из стоек.
Резкая боль пронзила позвоночник.
Дядя, чеканя шаг, подошел ко мне, присел на корточки. Вновь схватил за волосы и приподнял. Я не мог пошевелиться.
Зверь яростно скреб меня изнутри когтями.
Скривившись, словно держал в руках нечто мерзкое, он отпустил мою безвольную голову. Брезгливо отряхивая руки, встал.
