Просто проклятие какое-то! Паренек с золотистыми ангельскими локонами проиграл первым. Он сражался, как лев. Но противник, увы, был сильнее. И дальше шли одни неудачи — "Астории" не везло.
"Красно-белые" опережают на восемь очков, — сообщил громкоговоритель после первых четырех боев.
Ура! Ура! Ура! — прозвучало теперь уже весьма высокомерно, и зал постепенно присоединялся к этому хору.
Вам надо что-то делать со своими нервами, — озабоченно сказала фрау Пфанрот, глядя на господина Винкельмана. — Кстати, отбивные были превосходны. Большое вам спасибо!
Никто не применяет хук! — простонал господин Винкельман.
— А что это такое, позвольте спросить?
Винкельман, махнув правым кулаком, объяснил, что он имел в виду.
— От этого лекарства нет. Таким ударом сразу нокаутируешь противника. Это так же точно, как то, что финансовое ведомство требует уплаты налогов.
— Что вы говорите? — удивилась фрау Пфанрот и попыталась повторить его жест. — Вот так?
— Какая вы способная! — похвалил ее господин Винкельман.
В пятом поединке победил наконец боксер в черной майке.
— Давай! Давай! Жми! — заорали "асторианцы", вновь обретая надежду. И действительно, теперь удача из "красно-белого" угла перекочевала в лагерь "Астории".
В первом полусреднем весе тоже победили ребята с красной буквой "А" на груди. Теперь мнение зрителей повернулось на сто восемьдесят градусов. Зал кричал: "Давай! Жми!"
— Общий результат восемь-шесть в пользу "Красно-белых", — объявил громкоговоритель. Уже следующий поединок мог уравновесить шансы на победу. На очереди был второй средний вес.
Шериф, бледный и взволнованный, вышел на ринг.
— Успокойся, сделай глубокий, медленный вдох, — внушал ему в углу папаша Куленкамп.
Прозвучал удар гонга.
Шериф, прищурив глаза, поднял вверх кулаки и вышел на середину ринга.
Ну как там? — спросил Петер со своего топчана. Они с Мордашкой остались одни в раздевалке. Все остальные после боя, быстренько накинув на себя куртку, халат или свитер, подсаживались в первый ряд к другим "асторианцам".
Нервничает и бьет мимо, — доложил Мордашка, стоя на своем наблюдательном посту у приоткрытой двери. Из зала вдруг раздался дружный вопль. Мордашка даже подскочил — от неожиданности.
— Шериф лежит на полу, — простонал он.
Петер пытался не слушать крики из зала, сосредоточиться на предстоящем поединке, на собственном спокойном, ровном дыхании.
Публика снова взревела. Мордашка влез на табурет, чтобы лучше видеть.
— Не могу на это смотреть! — возмущалась фрау Пфанрот в перерыве после первого раунда. — Ведь им же больно, они же не воздушными шариками друг друга тузят. И потом, разве можно допустить, чтобы падали такие хорошие ребята, как Шериф? Уж он-то этого не заслужил!
