Пит в эти минуты успел отчаяться и подчиниться им, потом разозлиться и решить драться, потом снова отчаяться. Ему не хотелось оказаться в плену вместе с самолетом, — за это в любом случае грозил трибунал и лишение воинского звания. И в то же время он боялся просто катапультироваться, потому что в этом случае его могли сразу убить. А убежать не получалось.
Наконец, когда стрелка топливомера показала, что керосина в баках осталось всего на три минуты, Джелли сдался окончательно. «Я сделал все, что мог», — сказал он себе, словно оправдываясь. «Была бы пушка — я бы пострелял по ним, а что толку с ракет? Они на такой дистанции бесполезны…».
И покачал крыльями, давая понять вьетнамцам, что он готов следовать за ними. В душе теплилась надежда, что до их аэродрома он не дотянет, и тогда можно будет с чистой совестью покинуть самолет. А там будь что будет.
— Мэт, у нас керосина на несколько минут. Будь готов катапультироваться, как только встанут двигатели, — предупредил он оператора.
— А можно, я прямо сейчас? — по голосу Мэтью Пит понял, что тот вот-вот сорвется и натворит делов.
— Валяй… — вздохнул летчик. — До встречи в Чикаго!
— Бывай!
За спиной Джелли глухо хлопнули пиропатроны; самолет слегка тряхнуло, когда кресло с оператором вылетело из кабины. Пилот одного из летевших рядом МиГов проводил его взглядом и, подлетев почти вплотную к Джелли, выразительно чиркнул ребром ладони по горлу, указав назад. Пит торопливо кивнул — мол, не буду, понял…
Два МиГа пристроились справа и слева от «Фантома», один впереди, а последний — сзади и выше. В таком виде американца и погнали на северо-северо-восток. Когда керосина в баках оставалось секунд на тридцать, МиГ впереди вдруг покачал крыльями, выпустил шасси и стал разворачиваться влево со снижением. Пит поспешно выполнил его маневр — и только тогда увидел впереди взлетно-посадочную полосу.
«А если сейчас перелететь ее и разбить самолет об деревья?» — мелькнула у него шальная мысль. Но лейтенант тут же отмел ее, понимая, что тогда церемониться с ним никто не будет. Вот если посадит самолет целым — тогда ладно. А за разбитый могут и при попытке к бегству застрелить…
Он приземлился и покатил по полосе. Двигатели захлебнулись как раз на ее середине, но лейтенанта это уже не волновало. Остановившись, лейтенант остался сидеть в кабине, не открывая фонаря. На душе у него было удивительно пусто и отвратно.
К самолету подъехал темно-зеленый джип, набитый автоматчиками в черных комбинезонах. Пит про себя отметил, что лица у них совсем не азиатские — скорее, европейские. Что ж, слухи об участии русских в войне ходили давно…
