Мятежные крылья - Алексей Владимирович Гребиняк

 …Теплый летний вечер стремительно таял, словно сливочное мороженое. Солнце уже погрузилось в воды залива, и облака, едва освещенные его последними лучами, из оранжевых быстро превращались в фиолетовые. Казалось, самый воздух, густеет, становясь ночной мглой. Город, однако, не спешил сдаваться сумраку — загорались окна в домах, сияли вывески ресторанов и отелей, сверкали фары автомобилей, а где-то на окраинах вспыхивал в очагах настоящий живой огонь.

Звезды сияли все ярче, словно стараясь помочь людям отпугнуть тьму от своих жилищ. Я неторопливо плутал в лабиринтах улиц своего родного города, шел куда глаза глядят, и с интересом рассматривал дома, прохожих, машины, деревья, памятники — словом, все, что попадалось на пути. Каждый камень вокруг был знаком мне с детства, но все вокруг казалось неуловимо изменившимся. И я как ни старался, не мог понять, что изменилось, и хорошо это или плохо.

Наверное, я слишком давно тут не был…

Задумавшись, я налетел на прохожего, вдруг вынырнувшего из-за угла дома. Неброская одежда, руки в карманах, шляпа надвинута на глаза, в зубах — тлеющая сигарета. И отсутствующий взгляд. Видать, тоже брел куда-то, как и я.

— Эй, поосторожнее! — сердито буркнул он, и я вдруг узнал в нем своего школьного товарища Доменика, весельчака и непоседу. Но теперь он совсем не похож был на того шкоду, каким я знал его раньше. Явно недосыпает, нервничает, затравленно смотрит по сторонам, руки держит в карманах, где, судя по всему, сжимает как минимум кастет. Уж я-то знаю, Доменик с детства любил всякие такие штучки.

— Буду, Браво, — ехидно пообещал я. Доменик напрягся и с удивлением воззрился на меня:

— Откуда ты знаешь мое школьное погоняло?

— Не узнаешь, свиненок? — почти ласково спросил я.

Сумрак скрадывал мои черты, света уличных фонарей не хватало, чтобы разглядеть мое лицо. Наверное, поэтому он и не сразу узнал меня.

— А, Летчик… — наконец с облегчением произнес он. — А я уж думал, кто из полиции…

— Не, мне с ними не по пути, — усмехнулся я. Мы направились к близлежащему парку, откуда доносилось бренчание гитары и чьи-то веселые голоса.

— И слава Богу, — пробормотал он. — Летчик, ты прости, мне надо идти, — он торопливо оглянулся.

— Что стряслось, Браво? — спросил я участливо. Мне бояться было нечего, меня знала вся Гавана. Хотя любили не все, чего греха таить, перешел я кое-кому дорогу… Но все равно, не прийти на помощь парню, с которым вместе учились и дружили, я не мог.