— …янки… немедленно… ракеты… слева… вернитесь…
И вдруг совершенно отчетливо прозвучало:
— «Леопард-один», ответьте «Леопарду-два»!
«Базилио? Вот зараза!!!», — удивленно и вместе с тем радостно подумал Хваленский.
— Какого хрена взлетел, второй? — попытался сердито спросить он. Сердито не получилось, — слишком радостно сейчас было на душе, которую переполняли охотничий азарт и небывалая эйфория.
— …прикрыть… — различил он сквозь треск помех.
— Не сметь! — прорычал капитан, но Базилио его не услышал, — кто-то перебил его и быстро-быстро заговорил по-вьетнамски:
— Тревога! Тревога! Шесть целей, направление два-ноль-ноль, скорость восемьсот, удаление три! «Лев-три», атакуйте их! Повторяю…
Поймать в прицел «Фантом», мечущийся вправо-влево перед самым носом МиГа, оказалось делом нелегким, — американец слишком хотел жить, и потому маневрировал на пределе возможностей. Со второй попытки Хваленский сумел-таки всадить в него очередь, — и тот, потеряв крыло, сорвался в штопор. Издав воинственный боевой клич, капитан заложил широкий вираж, наблюдая, как противник, беспомощно вращаясь, падает в джунгли. Экипаж катапультировался почти у самой земли, — над деревьями раскрылись два белоснежных парашюта, а потом самолет врезался в землю, и над лесом поднялся огненный гриб взрыва.
Почти сразу вслед за тем в наушниках Хваленского раздался тревожный визг системы, предупреждавший о нацелившихся на самолет вражеских ракетах — и капитан спикировал к земле, срывая им захват. «Те двое опомнились, или еще кто подоспел?» — подумал он, сжимая зубы от навалившейся на тело перегрузки.
— Чапай, он мой! — вдруг услышал Хваленский далекий, искаженный рацией голос Базилио.
— Давай, наводи ракету!
«Какая, к чертям, ракета?» — удивился капитан. «У них же только пушки…».
— Н-на!
— Есть, Вася, смотри! Драпает! Как драпает, ты погляди!!! А второй, второй как удирает!!!
— Пусть живет… Возвращаемся. «Леопард-один», ответьте «Леопарду-два»!
— Слышу вас, второй, — отозвался капитан. — Мой курс — ноль восемь пять, высота — ноль пять, сообщите ваш.
— Курс три-три-ноль, высота один и четыре.
— Вижу вас, — Хваленский заметил выше и чуть левее блеснувшую на солнце серебристую искорку. — Сейчас догоню. «Тигр», я «Леопард-один», мы возвращаемся. Потерь нет.
— Вас понял, «Леопард-один».
Хваленский снова включил форсаж и пошел вверх, догоняя своих лейтенантов. Вскоре он уже был рядом и, сбросив скорость, пристроился чуть левее Васи.
