везде руки… А может, даже не только руки? Ты же корчишь из себя взрослого,
значит ты попробовал бы даже уломать меня, чтобы я разрешила…
Усилием воли он заставил себя говорить:
— Женя, нет…
— Да, не ври. Я же чувствую, меня не обманешь так просто, не думай, что я глупая
дурочка, которой можно наплести сказочек и она поверит. Но дело не в этом. Мне
не обязательно ничего рассказывать. Я хочу тебе кое-что предложить. Сейчас мы
идем ко мне, я разрешаю тебе делать со мной все что захочешь. Все, понимаешь? Но
ты должен пообещать мне, что после этого оставишь меня в покое и никогда больше
не подойдешь. Ну что, Гер, ты согласен?
Он только ошарашено хлопал глазами и теперь-то уж точно не мог произнести ни
звука. События развивались так стремительно, что просто не укладывались в
голове.
— Ну все понятно. Идем. — деловито заключила она. — Можешь даже взять мой
портфель.
С этими словами она бросила портфель ему на колени и быстро зашагала к подъезду.
Жорка помедлил пару секунд, потом поднялся, взял вещи и побрел следом.
Они вошли в дом, молча поднялись по лестнице, Женя открыла ключом дверь,
пропустила его и зашла сама.
— Не бойся, дома нет никого. Папа на работе, сестра уже в школу ушла, у нее
нулевая физра сегодня.
— А мама?
— Мама умерла. Давно уже, когда я только родилась. Ладно, быстрее разувайся и
пошли в спальню.
Женя нырнула в какую-то дверь и оставила его одного. Жорка снял куртку и
ботинки. Осмотрелся. Да, квартирка была на уровне. Конечно, не такая шикарная
как у него, но далеко не средний класс. Вероятно папаша Женькин знал, где деньги
взять. Георгий удивился. Почему-то ему казалось, что Женя должна жить в
стандартной однокомнатной халупе с бледно-зелеными выцветшими обоями на стенах и
допотопной обшарпанной мебелью.
Он прошел в комнату, которая оказалась спальней. У стены стояла большая
двуспальная кровать, почти какая же как у его родителей, покрытая голубым
пушистым пледом. У окна журнальный столик с вазой апельсинов и два глубокий
кресла.
Женя, скрестив по-турецки ноги, сидела в одном из них и выжидающе таращилась на
Жорку.
Так и не дождавшись приглашения, он прошел и сел в соседнее кресло.
Это спальня отца, — объяснила она, — тебе нравятся большие кровати? Когда отец
приводит какую-нибудь свою любовницу, он с ней спит на этой кровати. Я подумала,
что раз я привела тебя, то мы тоже будем это делать на большой кровати.
Жорка понемногу приходил в себя. Ситуация казалась абсурдной, и как будет
правильнее повести себя, он еще не решил. В Женьке была какая-то ненормальность.
