это было, усмешка?
Я почувствовал, что краснею с головы до пят. В смущении опустив глаза, я с
удвоенной силой принялся за кляксу.
Викентий Петрович сказал, что тебя зовут Женя Самохина, и что ты теперь будешь
учиться в нашем классе.
Скорее всего, уже в тот момент, когда я, красный, как рак, судорожно размазывал
по тетради злополучную кляксу, думая о том, что имя Женя никак не подходит тебе,
океан не могут звать так просто, уже тогда я был в тебя влюблён. У Герки и
Алексея всё было иначе, они постепенно пришли к тебе. Я же завяз в твоих глазах
с первой секунды. И я был самой лёгкой твоей добычей, верно, милая?
Нет, тебя, конечно же, не посадили со мной за одну парту. Моим соседом был
Колька Удовкин, отчаянный хулиган и безнадёжный двоечник, за которого мне
приходилось делать контрольные. Сама понимаешь, упустить такую золотую курицу
как я, он не мог. Поэтому, как бы мне не хотелось этого, шансы мои заполучить
тебя в соседки, равнялись нулю. Единственным утешением было то, что я мог дни
напролёт лицезреть твою спину и молча страдать.
Но судьба улыбнулась мне (или ухмыльнулась?) в начале второй четверти. Ты сильно
отставала по математике, и по тогдашним странным правилам мне предложили взять
над тобой шефство. Это означало, что после уроков мы должны были вместе
выполнять домашние задания и разбираться в разных математических хитростях.
Сказать, что я был рад, значит, не сказать ничего. Я был счастлив! И ты
наверняка знала об этом. Ты же не могла не замечать с каким, обожанием смотрел
на тебя этот нелепый очкарик.
Это было замечательно. Каждый день после уроков мы шли ко мне домой, наспех
съедали оставленный мамой обед и делали вид, что занимаемся математикой.
На самом деле ещё с первого нашего совместного занятия я понял, что никакой
помощи тебе не нужно. Ты знала предмет ничуть не хуже меня, хотя я был лучшим в
нашем классе. Как-то раз ты проговорилась даже, что была отличницей в предыдущей
школе. Когда я спросил, почему же ты так плохо учишься сейчас, ты лишь пожала
плечами и сухо бросила: "Не хочу". И слово это, сказанное таким тоном, навсегда
отбило у меня охоту о чём-то тебя расспрашивать. Наверное, зря. Герка сказал,
что ты отвечала на любые вопросы.
Ты была непонятной, просто непостижимой. Твоё настроение могло поменяться без
видимых причин. Так же, как и ты сама. В школе, например, ты казалась мне
какой-то отрешённой, никогда не проявляла инициативы, чтобы сойтись с
одноклассниками, жила где-то внутри себя, совершенно не интересуясь тем, что
