что видел в тебе лишь причину наших несчастий и ничего более. Я так и не
рассказал ему о той маленькой хрустальной слезинке, которая блестела у тебя на
щеке, когда мы прощались. Я не рассказал ему, что, глядя на эту слезинку,
простил тебе всё. Ты помнишь, мы стояли возле бьющегося в агонии, истекающего
кровью человека, а я смотрел на осколок хрусталя на твоём лице, заранее прощая
тебе свою искалеченную жизнь, ночные кошмары, бессонницу и даже боль, с которой
я вывожу сейчас твоё имя.
Ева…
Я часто вспоминаю, как увидел тебя в первый раз.
За окнами сияло ослепительное сентябрьское солнце, листья только-только начали
окрашиваться в свои яркие цвета, и один из них, сорванный лёгким ветерком,
залетел в класс и упал на мою тетрадь. От неожиданности я дёрнул рукой и посадил
огромную кляксу на последнюю строчку уравнения. Именно в этот момент дверь в
класс открылась и все, как по команде, оторвали головы от тетрадок. Я был
слишком поглощён борьбой с кляксой, которая грозила вот-вот засохнуть, поэтому
поднял глаза, лишь когда услышал голос Викентия Петровича.
Боже мой, Ева, мог ли я подумать, что пройдёт год, и этот самый Викентий
Петрович будет лежать в луже крови, а ты, тряся меня за плечи, истерично
кричать: " Никогда! Никогда никому не говори! Если ты расскажешь правду, то
больше не увидишь меня, слышишь!"
Я не рассказал никому правды, милая. Но не сделал это только потому, что ты
запретила мне.
Это значит, что я ещё увижу тебя?
Но нет, хватит об этом. Ведь я сел за это письмо, чтобы отвлечься, и сам же
вернулся к этой теме…
Так вот, на чём же я остановился…
Да, я услышал голос Викентия Петровича и поднял глаза.
Ты стояла рядом с ним возле исписанной уравнениями доски, такая бледная,
равнодушная и…взрослая. Да, именно взрослая. Странно, что мне пришло тогда на
ум такое определение, ведь в нашем классе были девочки и выше тебя, и более
развитые физически, но они никогда не казались мне взрослыми. А ты…
У тебя были две чёрные, как вороново крыло, косички, завязанные такими же
чёрными блестящими ленточками и глубокие тёмно-зелёные глаза. Никогда больше я
не встречал людей с таким цветом глаз. Я пялился на тебя, как заворожённый,
удивляясь этому восхитительному океану, что плескался за твоими ресницами, и
неожиданно понял, что ты тоже смотришь на меня. Наверное, тебя развеселила моя
ошарашенная физиономия, иначе, чем ещё я мог заслужить твоё внимание, конопатый
маленький очкарик. Но как бы там ни было, океан твоих глаз вдруг качнулся. Что
