— Что вы там с помидорами натворили?
— А в чем дело? — Я не понял ее вопроса. — Я просто обрадовался, что увидел помидоры, с удовольствием поел их и вам захватил.
Женя и Гриша расхохотались.
— Что тут смешного?
— А вы знаете, что получилось? — сказала Женя. — Хозяйка принесла нам воды и говорит: «Что это за крестьянин, ваш старик? Сам в деревне живет, а меня просит помидоров продать. Накинулся на них, будто сто лет их не едал». Я сказала ей, что старик с причудами, просто из ума выжил.
Тут только я понял свою оплошность. Вспомнил, как в Керчи я не учел наблюдательности Клавы, и мне стало очень неловко перед моими молодыми друзьями.
По дороге мы нагнали пожилого крестьянина. Он вел на поводу хромую лошадь.
Мы присоединились к нему, чтобы больше походить на местных жителей. Мужчина оказался словоохотливым. Осторожно, но очень ясно выражал он свое недовольство немцами.
— Конечно, — поддакивала Женя, — зачем нам с немцами уходить, хозяйство разорять.
— Если бы дорогу в лес знали, — сказал крестьянин, вопросительно посматривая на нас, — кое-кто ушел бы.
— А разве партизаны еще есть? — спросил Гриша. — Говорят, что всех уничтожили.
— Брешут! — ответил тот. — У меня румыны стоят в доме. Как в лес итти, в штаны напускают. А полицаи только о партизанах и говорят! Недавно в одной деревне старосту убили и надпись приклеили: «То же будет с каждым предателем». Не мешало бы и нашего убрать: сука первейшая!
— Раз он такой, — заметил Гриша, — сами бы с ним рассчитались. Вас много, а он один.
— Нельзя самим-то. Немцы узнают, всех постреляют.
— А я знаю такой случаи, — сказал Гриша. — В одной деревне был староста, похожий на вашего. Вдруг пропал. Никто не, знает, куда он девался. Приехали немцы, начали следствие. А мужики говорят — сбежал куда-то, в последнее время у него, мол, только и разговор был: «Не хочу служить немцам!»
— Может быть, он и вправду сбежал? — спросил крестьянин.
— А кто его знает! Немцы потолкались, потолкались и ушли ни с чем. Так и не нашли старосту.
— Понятно, — протянул крестьянин задумчиво. — Там, значит, народ дружный.
Мы подошли к Симферополю со стороны Красной горки.
Попрощавшись с нами, крестьянин свернул на узенькую безлюдную тропинку и побрел дальше.
— Где наша квартира? — спросил я у Гриши.
— Здесь недалеко, на краю города.
Тут я рассказал Грише и Жене, что в связи с предстоящей работой я в лесу маскировался. Теперь меня нужно звать не Василием Ивановичем, а Иваном Андреевичем и по возвращении в лес пустить слух, что я убит при выполнении задания.
