— У нас есть верные люди, Сидор Петрович, — сказал Виктор.
Сидор смял недокуренную «козью ножку» и начал крутить новую. Потом онподал кисет Виктору. Тот неуклюже свернул себе цигарку и тоже закурил.Какое-то время они стояли молча, обдавая друг друга крепким дымомсамосада.
— Ну, хорошо, Витя, — первым нарушил молчание Сидор. — Я все продумаюи потом сообщу тебе. Но только помни, осторожность — прежде всего. Это,пожалуй, сейчас, на первом этапе, одно из главных условий.
* * *
Виктор и Люба медленно шли по некошеной траве. Вечер былбезветренный. Где-то за деревней лаял пес, да протяжно на чьем-то дворемычал теленок.
— Я готов был прямо на поле задушить этого фашистского холуя, ЯковаБуробина, — сказал Виктор. — Он понукал меня, как будто я ему какой-нибудьбатрак.
— Я же говорила, фашисты превратят нас в рабов, — сказала Люба.
— Не превратят. Еще посмотрим, чья возьмет.
— А что с ними сделаешь, Витя?
— Мы пока не в силах открыто отказаться от работы, но ведь можетслучиться гроза или ураган...
Люба не ответила сразу. Прищурив свои карие глаза, она задумалась.
— Ты догадываешься, о чем я говорю, Люба?
— Да, Витя. Об этом стоит поразмыслить.
— Мы уже все продумали.
— Кто это — мы?
— Как кто? Ребята — Борис, Валя...
...Ночь была теплая. Над горизонтом кое-где вспыхивали зарницы.Порывистый ветер тревожно шелестел травами, доносил тонкий медовый запахсвежего сена.
Пожелав удачи Борису с Валей и условившись о последующей встрече,Люба и Витя свернули с дороги и очутились среди высокой густой пшеницы.Полновесные колосья шуршали, цеплялись своими колючими усами за одежду.
Искрящаяся полная луна, казалось, опрометью неслась по небу, то ныряяв мутные волнистые облака, то выкатываясь на темно-синие его просветы. Икогда над полем разливался голубоватый лунный свет, друзья останавливалисьи укрывались в хлебах.
Около полуночи, миновав поле, Виктор и Люба вышли на проселок, вдолькоторого стояло несколько копен сухого сена. Переведя дух, ониосмотрелись.
— Вот здесь, с подветренной стороны, самое подходящее место, — сказалВиктор.
— Да, только давай быстрее, — прошептала Люба.
Схватив по охапке колючего сена, они начали разбрасывать его покромке поля.
Когда же копна за копной исчезли с придорожного участка, по краюпшеничного поля в разные стороны протянулись две неровные темные полосы.
— Ну как, Люба, готово? — спросил Виктор, стараясь скрыть волнение.
— Только поскорее, — ответила она. — А потом сразу к оврагу и домой.
