— Ты просто сумасшедший. Об этом можно бы посоветоваться и завтра, необязательно ночью.
— Есть у меня одна думка. Я считаю, оставаться в деревне сейчасвообще нельзя... Хочу уйти в лес.
— Один?
— Почему один? Найдутся и другие.
— Без всякой подготовки разве можно? Горячишься ты, Боря. В лес уйтине трудно, но будет ли толк?
— А здесь сидеть какой толк? Чего ждать и сколько ждать? Я давно ужеготовлюсь, накапливаю оружие. Два раза ходил в Кукаринский лес, где шлибои. Удалось подобрать три винтовки, пистолет, несколько гранат, ящикпатронов. Это что-нибудь да значит?
— А ты не врешь? — обрадованно спросила Валя.
— Странно! Не буду же я тебе креститься.
— Молодец, Борька, это просто здорово! Завтра же я посоветуюсь сребятами.
— А с кем?
— С Виктором, с Любой...
— И с Нонной, тоже.
— Нет, Боря, с ней советоваться не буду. Не попутчица она нам. С нейнадо быть осторожнее... Поговорю еще с Сидором Петровичем.
— Хорошо, — сказал Борис и, помедлив, добавил: — Значит,договорились?
— Договорились.
Валя в темноте подала ему руку, а он, чувствуя, как острозаколотилось сердце, долго не выпускал ее из своей руки. Затем, пересиливсебя, горячо прошептал:
— До встречи, Валя. — И, выпрыгнув через окно на улицу, скрылся вночной мгле.
* * *
После того как Сидора Еремина объявили заложником, его не покидалоощущение, что вот-вот должна случиться какая-то непоправимая беда.
Вечером того же дня, когда приезжал Чапинский, Сидора на улицевстретил Яков Буробин и усмехнулся ему прямо в лицо.
— Ну, вот и кончилось твое правление, Сидор Петрович. Теперь будешьплясать под мою дудку.
— Я век ни под чьи дудки не плясал и плясать не собираюсь, — сказалСидор.
— Ишь, какой гордый! — нараспев произнес староста и уже совсем наглозаявил: — Теперь вся власть моя. Что захочу, то и будешь делать.
— Поживем — увидим, — сказал Сидор. — Я ведь не из тех, кого легкозапрягают в любые сани.
— А я не из тех, кто отступает от своего, — сказал староста. — Еслинужно, запрягу любого, и будет по-моему, сила-то на моей стороне. Но могуи по-хорошему.
— Это как же? — спросил Сидор.
— А вот как. Будешь помогать мне наводить порядок в деревне, смотретьза общественным хозяйством — возьму тогда на поруки.
— Не продаюсь, Яков Ефимович. Не на того нарвался.
— Спасибо за откровенность, но только не забудь — кто ты есть... Тыесть заложник, — многозначительно произнес староста.
«Плохое это слово — «заложник», — размышлял по дороге к дому Сидор. —Видно, человеку с таким клеймом немцы в любую минуту могут пустить пулю влоб или накинуть петлю на шею». Сидору вспомнился день третьего июля,когда в правлении колхоза он с другими активистами слушал по радиообращение товарища Сталина к советскому народу, призыв мобилизовать всесилы для отпора врагу как на фронте, так и на временно оккупированнойфашистами советской земле.
