Он долго не знал, с чего начать: так ужасно много надо было рассказать. Надо было еще написать матери Липочкина. Это было тяжело.
— Вот нет у меня для писем нужных круглых слов, — сердился Морозов.
Они написали торжественно. Сказали, какой отличный был человек и товарищ Костя Липочкин. И в конце стояли неумирающие слова: «пал смертью храбрых за свободу и независимость Родины...» И в этих вечных и прекрасных и в то же время так часто повторявшихся словах Морозов и Борисов нашли настоящее заключение для трудного письма. Подписали его, и Морозов сказал Ивашенко:
— И ты подпиши, чтобы от всего экипажа, понимаешь?
Ивашенко подписал и понес письмо на полевую почту. Его сопровождала Муха. На почте он встретил Олю. Она заглянула в его письмо и промолчала. Вышли вместе.
Муха смотрела на Олю и тихонько повизгивала.
Ивашенко был снова такой же, каким неделю назад его впервые увидела Оля. Золотая курчавая голова, улыбающееся доверчивое лицо с огромными голубыми глазами. Казалось, они стали еще больше и как-то особенно светились, словно вобрали блеск тысяч озер, и еще неутомимее, с любопытством и увлечением смотрели на мир.
— Скоро война кончится, — сказала Оля. — Я все дни считаю, жду. Ведь никто не знает, сколько еще осталось дней. Ну вот, кончится, мы все уедем, а он останется в этой земле... Он мне помогал готовиться по химии.
— Это я тоже могу, — робко сказал Ивашенко.
Они шли от почты лесом, дорогой к морю, и Муха бежала за ними.
— Ты знаешь, я ведь за него стрелком... Я хорошо учился в школе по химии, и все, что делал Липочкин, это теперь мое дело. И Муха его теперь моя. Всё, что он обещал, я должен сделать. И я могу тебе помочь по химии. И могу нарисовать твой портрет... Конечно, если тебе это интересно...
Они подошли к песчаному берегу под соснами. Море катило зеленую весеннюю волну.
— Ты хочешь вернуться когда-нибудь в эти места?
Оля кивнула.
— А колечко у тебя есть?
— Вот, — показала Оля на мизинец, на тоненькое серебряное колечко с розовым стеклышком.
— Если тебе не жалко — кинь его в море, и ты обязательно вернешься в эти места, на этот берег.
Они прошли по широкому песчаному берегу к самой воде. Муха мочила в ней лапы, играла с волной и лаяла.
В лицо дышало море — пустынное море военных лет. Никто не забрасывал сети, никто не ловил рыбу у берегов, и только мертвое железо с начинкой из тротила незаметно плавало в нем.
— Как здесь пустынно!.. Вот кончится война... — сказала Оля.
