Что щедрого не сторожит сума,
Что слишком мудрый не сойдёт с ума,
Что май не обречен на листопад,
Что радости не требуют расплат…
Я был в раю, дехкане-бедняки…
Часы мои предсмертные горьки,
Грехи мои, должно быть, велики,
Что не нашёл я больше той реки,
Я той дороги больше не нашёл.
В горах безвестных затаился дол,—
Не помню местность называлась как,
Но кажется мне — «Золотой кишлак».
Итак, у райских я гостил дехкан;
Мне сладок был их сытный дастархан:
Мёд, масло, сахар, молоко, набот—
Оскомину такое не набьёт.
«Живи у нас без горя и забот», —
Мне этот добрый говорил народ.
«Забудь свой дом в своей дурной стране,—
Старейшины советовали мне.—
Зачем ты будешь бедствовать опять?»
Я долго был не в силах отвечать…
И низко, низко голову склонив,
Заплакал я… Был мой ответ правдив:
«Счастливые, — сказал я, — не могу.
Свободные, — сказал я, — не могу.
В родимый край лишений и забот
Отцовская печаль меня зовёт;
Моих детей тяжелый душит гнёт;
Их горе сушит, их обида гнёт;
Ведь, неокрепшим деревцам сродни,
Остались дети милые одни…»
Обидел мудрецов ответ такой,
Смутил он чем-то светлый их покой.
Один мне в душу грустно поглядел
И на глаза повязку мне надел…
«Ты не в плену. Иди к себе домой.
Мы в гости ждём тебя с твоей семьёй.
Желанным братом будешь нам опять,
Коль путь обратный сможешь разыскать.
Мы в тайне пребываем навсегда,
Не открываем, как пройти сюда;
Ты сам тропу к обители найди.
Прости, коли обидели, — уйди».
И я ушёл потерянным путём
И возвратился в свой убогий дом…
Хотел забрать в далёкий рай детей,
Но побоялся собственных затей:
Мы выдержим ли тягости дорог?
Не покарает ли за смелость бог?
Не грянут ли дорогой холода?
Не ожидает ли в пути беда?
Не падают ли скалы у реки?
Достаточно ли овринги крепки?
Опасны в Гималаях медведи.
В стремнину попадёшь, того гляди.
Того гляди, сорвёшься со скалы.
Хватают маленьких детей орлы…
К тому же в путь еды не напасёшь,
Домашний скарб с собой не унесёшь.
Так жизнь моя в сомненьях протекла…
В моих глазах уже густеет мгла.
Я жил и умираю бедняком,—
Со всеми я несчастьями знаком,
И сыновья и внуки — бедняки,
По-прежнему от счастья далеки…
О, где вы, золотые кишлаки?
Где берега неведомой реки?..»
Так он сказал, и так скончался он,
Соседями в землянке окружён;
Слеза застыла на его щеке.
И это всё о бедном старике…
Но о той поры рассказы о местах,
Где вечен май и где неведом страх,
Распространились по стране Памир.
Памирский горец голоден и сир,—
Такой нигде не встретишь бедноты.
Прожить ли человеку без мечты?
