От этих мыслей настроение у меня упало по полной программе — ведь падает не только пальто с вешалки и не только слон на муху, настроение тоже падает, и оно очень тяжелое, чтобы его поднять.
Мне захотелось плакать. Я полезла в карман за носовым платком, но там его, естественно, не оказалось, так что, даже поплакать мне не удалось по-нормальному. Зато вместо платка я наткнулась на свою записную книжку, в которой у меня лежала фотокарточка майора Гвоздя. Он подарил ее мне после одной из наших совместных операций, сказав при этом: «Если будет очень туго, посмотри на морду друга». Сейчас наступил как раз такой момент, мне было так туго, так туго, что туже некуда. Я достала фотку и посмотрела на изображение бравого майора с лихо закрученными усами и в фуражке набекрень. И словно бы услышала голос Петра Трофимыча: «А ну кончай, Эмма, нюни распускать! Ты же первоклассная сыщица! Нужно действовать! Соль сама суп не посолит!»
И, представьте себе, я сразу же воспряла духом. И правда — чего это я?! Сколько можно убегать и прятаться — то в мастерской Смертолюбовой, то в отеле «Хилтон». Надо наконец распутать этот запутанный клубок. Нужно начать свое собственное — эммомухинское — расследование.
И я решила начать его с Гоши-Компика.
Глава X
ЗАМИНИРОВАННОЕ ПИСЬМО, ИЛИ Я ОТПРАВЛЯЮСЬ В ГАВР
Гоша был самый обыкновенный гений. В год он научился читать и писать, в два выучил наизусть все стихи Пушкина, а в три мог пользоваться компьютером. Коэффициент интеллекта у Гоши был просто чудовищный — 350 (у Эйнштейна, для сравнения — только 173). О чем бы Гоше ни начинали рассказывать, он с ходу перебивал: «Знаю, знаю, знаю…» А вот Гошины родители, наоборот, не знали, что с ним делать. Ведь это же ненормально — быть таким умным. Они Гошу и по врачам таскали, и экстрасенсам показывали — ничего не помогало. С каждым годом Гоша становился все умнее и умнее. В пять лет он пошел сразу в седьмой класс, а в этом году, когда ему исполнилось шесть, пошел в Институт высших компьютерных технологий. И, заметьте, не учиться пошел, а преподавать. Гоша был буквально помешан на компьютерах. За это его, кстати говоря, и прозвали — «Компик».
Помимо компьютеров у Гоши была еще одна пламенная страсть — это я, Эмка Мухина. Гоша был в меня по уши влюблен. Да что там по уши — по самую макушку!
Не раз и не два он предлагал мне выйти за него замуж.
— Компик, — отвечала я на это юному гению, — да ты спятил. Тебе же всего шесть лет, а мне уже тринадцать. У нас разница аж в семь лет.
