— Погоди-ко… — Евграф слез с дровней. Запись была как раз на самом виду, Евграф, шевеля бородой, по складам прочитал:
У попа у Рыжка
Стало жиру лишка.
— Вот бес этот Судейкин! Он это, больше некому! — Евграф засмеялся и попросил племянника прочитать дальше.
Павел вслух прочитал сочинение Судейкина:
А у Кеши маловато,
Проживает не богато.
— Истинно, — вставил Евграф.
А шибановский Жучок
Чужой любит табачок.
— Добро, хорошо!
У Ивана-то Нечаева
Головушка отчаянна.
— Тоже как тут и было!
Ау Клюшина Степана
Голова как у цыгана.
— Ведь до того складно! Всех перебрал, всю деревню!
…Наш Миронов-то Евграф
Будто барин али граф.
— Ну, дурак, пустомеля! — заругался Евграф. — Поехали!
— Погоди, божат, дай дочитать! — смеялся Павел.
Но Евграф уже вытаскивал из вяза топор. Он быстро стесал писанину Акиндина Судейкина и затоптал щепочки.
— Дай-ка карандашика…
Павел подал дядюшке химический карандаш. Евграф топором подточил карандаш, подумал и на свежестесанной осиновой мякоти начал выводить колченогие буквы:
У нас в деревне есть поэт.
Ну какой это сусед?
Евграф крякнул, потоптался и дописал:
Про своих же мужиков
Навыдумывал стихов.
— Во! Складно?
— Складно! — засмеялся Пашка. — Ну, теперь не устоит Акиндин. Ей-богу, не устоит!
Застоявшийся Карько оглянулся. Племянник и дядя, пристыженные взглядом мерина, сели на дровни.
На горушке уже стояла срубленная в охряпку небольшая избушка-станок, чтобы весной и летом ночевать в лесу. Иван Никитич и Клюшин успели сделать только сруб, и теперь оба ушли в лес работать вместе со всеми. Топоры стучали в разных местах. То и дело то тут, то там падало дерево, бабы изредка ухали. Заржала чья-то лошадь, возвращаясь из деревни, уже за вторым возом. Вся горушка была утоптана и уезжена, везде чернели сучки и хвоя. Евграф был без лошади и хотел ехать в делянку на Пашкином Карьке, но Иван Никитич подошел к ним, устало сел на дровни.
— Повалили?
— Лежит… Везти надо на паре, а то и на трех. Да и подсанки надо поядренее. А что сегодня-то, не успеем по три раза? — спросил Павел.
— Нет, не успеть! — Иван Никитич встал, собираясь продолжать работу. — А вы наваливайте да поезжайте. Как там бабы-то?
— Бабы без нас управятся, — заметил Евграф. — У них все на мази.
Но Павел настоял на том, чтобы Евграф ехал домой, помогать бабам. Палашка уже свезла воз коротья и вернулась в делянку.
— Палагия! — кричал ей Савватей Климов, настигший ее еще в поле. — Ты бы пересела ко мне-то, я тоже печати умею ставить!
