Когда Ванюкову показали это двустишие, за которое, с учетом заполненной графиками папочки, было уплачено сто восемьдесят тысяч долларов, он подумал, что занимается в жизни чем-то не тем. Видимо, от зависти в нем проснулся Шурик Спиноза, и москвич еле убрался из Петроплаховска живым. Текст, конечно пришлось менять, причем не в последнюю очередь потому, что все, вовлеченные в предвыборную кампанию, смутно ощущали, что уж если и есть в Петроплаховске говнюк и сволочь, так это сам Ванюков. Поэтому в окончательном виде лозунг звучал так: «От диктатуры и оков спасет нас только Ванюков!». Именно под ним Ванюков и победил на выборах, причем с приличным отрывом.
В качестве мэра Ванюков как бы следовал древнекитайскому завету, гласящему, что о лучшем из правителей народ не знает ничего, кроме его имени. Он два раза провел праздник под названием «Виват, Петроплаховск!», о котором совершенно нечего сказать. Один раз он встретился у себя в кабинете с редакторами городских газет, во время беседы он в мягкой и деликатной форме постарался объяснить им, что выражения «бандит» и «вор», которыми злоупотребляют средства массовой информации, уже давно перестали быть политически корректными (это выражение Ванюков прочитал по написанной референтом бумажке, видимо мы имеем дело с переводом-калькой американского «politically correct»). Больше того, сказал Ванюков, эти слова вводят людей в заблуждение – слово «вор» как бы допускает, что человек, которого так называют, может вылезти из своего «Линкольна» и полезть в чью-то форточку, чтобы украсть кусок мяса из кастрюли со щами (стенограмма зафиксировала дружный смех редакторов), а термин «бандит» подразумевает, что такого человека ищет милиция (опять зафиксированный стенограммой смех). На вопрос, каким же термином обозначать вышеперечисленные категории граждан, Ванюков ответил, что лично ему очень нравится выражение «особый экономический субъект», или сокращенно «Оэс». А те журналисты, которые любят выражаться витиевато и фигурально, могут пользоваться словосочетанием «сверхновый русский». Это выражение уже давно никого не удивляет, но интересно, что мало кому известен его настоящий автор, которым был референт Ванюкова.
Таков, пожалуй, единственный более или менее заметный след, который оставил после себя Ванюков. Можно еще добавить, что в недолгий период его правления газеты Петроплаховска называли Ванюкова меценатом и филантропом: оба эти эпитета – пусть даже не вполне адекватные и заслуженные – были наградой за ту роль, которую он сыграл в судьбе бультерьера Муму. Словом, если бы не чудовищные события, к которым привела поломка компьютера мэрии, в истории Ванюкова не было бы абсолютно ничего необычного или примечательного.
