На словах-то все они равны, но взгляд отца мрачнеет при имени леди-капитан Лизандер.
Само собой, родители без восторга восприняли известие о том, что он стал оруженосцем, хотя открыто свое неодобрение не высказывают. Но Дэнна легко может прочитать по лицам отца и матери, что они думают. Белая крепость — развратные кавалеристы — постоянные пьянки — сквозняки, нерегулярное питание, тяжелая работа — бесполезные навыки, которые не применишь в семейном деле — а вдруг несчастный случай, а вдруг война, ведь он же единственный наследник! Но Дэнна заверил их, что не собирается пойти по военной стезе, и никто из кавалеристов не станет его агитировать. А если начнется какая-нибудь заварушка, его даже из крепости не выпустят, а там куда безопаснее, чем в городе. Так что это всего лишь работа, которая интереснее, чем в «Камарго», да и оплачивается не в пример лучше. «Папа, ты же сам говорил, что любое честное занятие достойно уважения!» — коварно напоминает он. Отец со вздохом соглашается. Но тут некстати встревает мать. «Сынок, а леди-капитан Лизандер… надеюсь, между вами ничего нет? Ничего серьезного?»
Чертова привычка краснеть. Конечно, они сразу все понимают. Вот тут-то отец и начинает хмуриться. Да, вольные нравы, да, равенство в правах, но все-таки приличному мальчику из купеческой семьи не к лицу путаться с аристократкой, которая старше его вдвое.
«Что у вас может быть общего?» — отец смотрит на него с легкой печалью. «Она никогда на тебе не женится», — беспомощно говорит мать. «Я люблю ее», — с вызовом отвечает Дэнна и вдруг понимает, что это правда.
Смешно… они ведь еще ни разу не трахались, в обычном понимании этого слова.
Маттео жадно расспрашивает его, с горящими от любопытства глазами. Вот он-то Дэнну не осуждает, наоборот — завидует. Он бы тоже хотел жить в крепости. «Истаю, конечно, как свечечка, — ухмыляется он. — Там столько красивых мужиков, я ж никому не смогу отказать!» «Не знаю, не замечал», — пожимает плечами Дэнна. Он и правда не обращает внимания ни на кого, кроме леди Лизандер. Кроме Лэйтис.
Лэйтис… Имя ее — как вздох страсти, как мольба вожделения.
— Лэйтис… О боже… Лэй… — так он стонет летними ночами в ее постели, орошая простыни потом и семенем.
Она словно пьет его душу поцелуями. Он и не представлял, что на свете существует такое наслаждение, когда предавался эротическим мечтам и мастурбации под одеялом. И уж конечно, сам он никогда не осмеливался трогать себя там,
