— И все же они давали воду, — улыбнулся отец.
— Как? Может быть, здесь бил ключ? Вот и канавка есть… Но теперь он, должно быть, иссяк, а камни обрушились?
— Нет, — отрицательно покачал головой Михаил Иванович. — Эти сооружения почти не пострадали от времени. Они совсем не древние, им всего лет сорок-пятьдесят. А ведь наш город основан очень давно. Ты знаешь старые башни: одна из них стоит в городском саду, другая — за Митридатом. Ее называют Круглой. Сколько, думаешь, им лет? Больше пятисот. А это еще не самые древние постройки в городе. Были и другие. Они разрушены, и теперь только по случайным находкам восстанавливают историю города. Она насчитывает с лишним две тысячи лет.
Михаил Иванович замолчал. Витя вернулся к заинтересовавшим его «ключам».
— А эти груды камней? Если это не ключ, то как тут добывали воду? — спросил он.
— В Феодосии прежде было очень трудно с водой, — ответил отец. — Родников нет, реки тоже. Даже когда знаменитый художник Айвазовский, который очень любил наш город, где он родился и прожил почти всю свою жизнь, провел водопровод, здесь, на взгорье, воды не хватало.
— Как же люди жили?
— Вот так и жили. Воду ценили на вес золота. Ну и искали ее, конечно. Тогда и придумали эти сооружения. Они устроены очень просто. Днем жарко, особенно здесь, на горе. Солнце сильно нагревает камни. Но с наступлением ночи температура резко падает. На камнях образуется роса и по капелькам стекает вниз.
— Вот чудеса! — пришел в восхищение Витя. — Вода из ничего. Не надо и искать ее!
— Да нет, — разочаровал его отец. — Очень уж мало воды накапливается таким способом. Только крайняя нужда заставляла людей пользоваться им.
— А где же Айвазовский нашел воду? — поинтересовался Витя.
— Он провел водопровод издалека; из своего имения Субаша. Там есть источник. Это километров двадцать-двадцать пять отсюда.
Витя придвинулся ближе к отцу:
— Папа, а ты обещал рассказать о прошлом, о людях нашего города. Помнишь?
Отец вопросительно взглянул на сына:
— О ком же?
— О тех, кого у кладбищенской стены расстреляли, — напомнил Витя.
— Это ты про комиссаров? — Михаил Иванович задумался, словно перебирая что-то в памяти, потом медленно продолжал: — Крепкие были люди… Знал я одного из таких героев.
Витя так весь и подался к отцу. Глаза его загорелись:
— Расскажи, папа!
— Ненадолго свела меня судьба с ним, — в раздумье говорил отец. — Вскоре погиб он. Уже потом мне люди многое порассказали.
— Он кто, комиссар был? — не терпелось Вите.
