— Успокойтесь, я просто как могу делаю свою работу.
— Ну а я как могу делаю свою.
— Значит, для вас работа писателя — не отвечать на вопросы?
— Вот именно.
— А Сартр?
— Что — Сартр?
— Он-то ведь отвечал на вопросы.
— Ну и что?
— Это противоречит вашему определению.
— Никоим образом — напротив, это его подтверждает.
— Вы хотите сказать, что Сартр — не писатель?
— А вы этого не знали?
— Но он же писал замечательно.
— Кое-кто из вашей журналистской братии тоже пишет замечательно. Но владеть пером недостаточно, чтобы именоваться писателем.
— Неужели? А что еще нужно?
— Многое. В первую очередь — крепкие муди. Обратите внимание, я говорю о внеполовой категории и могу привести тому доказательство: муди есть и у иных баб. Их мало, но все-таки: возьмите Патрицию Хайсмит.
— Удивительно, что такой серьезный писатель, как вы, любит книги Патриции Хайсмит.
— Почему же? Ничего удивительного. Если вчитаться — эта особа ненавидит людей так же, как я, а женщин особенно. Чувствуется — она пишет не для того, чтобы быть принятой в гостиных.
— А Сартр? Он писал, чтобы быть принятым в гостиных?
— Еще бы! Я не был с ним знаком, но читал его писания — этого достаточно, чтобы понять, как пылко он любил гостиные.
— Такое с трудом укладывается в голове, когда речь идет о человеке левых взглядов.
— А что такого? По-вашему, левые не любят гостиных? А я думаю, наоборот, они их любят больше, чем кто-либо. Это естественно: будь я всю жизнь простым рабочим, наверно, тоже мечтал бы о гостиных.
— Вы чрезмерно упрощаете: не все левые — пролетарии. Среди них есть и выходцы из достойнейших семей.
— Неужели? В таком случае им нет оправдания.
— Не грешите ли вы стихийным антикоммунизмом, господин Тах?
— Не страдаете ли вы преждевременным семяизвержением, господин журналист?
— При чем здесь это?
— Я тоже думаю, что ни при чем. Так что вернемся к нашим мудям. Это для писателя самое главное. Писатель без мудей ставит свое перо на службу лжи. Вот вам пример: возьмем писателя, владеющего пером, дадим ему тему. Если у него крепкие муди — получится «Смерть в кредит». Если нет — выйдет «Тошнота».
— Вам не кажется, что вы все-таки несколько упрощаете?
— Это мне говорите вы, журналист? А я-то по доброте душевной старался придерживаться вашего уровня!
— Никто не требовал от вас такой жертвы. Я прошу всего лишь дать методически точное определение тому, что вы называете «мудями».
— Зачем? Неужто вы, чего доброго, собрались состряпать популярную брошюру обо мне?
