— Тебе удобно, девочка? Ну и сиди так, поговорить с тобой хочу.
Полина продолжала озираться, переключив внимание на громадный письменный стол, уставленный множеством фигурок из камня, стекла, дерева и металла. Изумрудный телефон с трубкой-башенкой скромно притулился в уголке.
— Ты оказалась одна в незнакомом городе, без родственников, документов. Что собиралась делать дальше?
— Не знаю, — она пожала костлявыми плечиками. — Жить.
Дядя Гия почесал бороду и взял со стола горбатого деревянного старика-гоблина: — Жить. Я понимаю, ты молодая и неопытная. Но без документа, в твоём случае — свидетельства о рождении, в этой стране тебя не существует.
— Нет, существую! Свидетельство у тётки в Ханты-Мансийске, но я к ней не вернусь…
— Значит, тётя тебя ищет? — он вернул гоблина на место, выдернув из общей массы серебряного кентавра. — И милицию задействовала?
— Да, наверно, ищет. Я деньги её взяла, когда сбежала.
— Она обижала тебя, девочка? Била? Не скрывай ничего от дяди Гии, я помочь тебе хочу. И закон на твоей стороне.
Кентавра сменил бронзовый звездочёт.
— Не била. Один раз только по щеке ударила, когда я за Пульку заступилась…
— Кто такой Пулька?
— Собака наша. Её сёстры мои мучают, — девочка погладила пальчиком грозного малахитового Цербера. — А назвали так, потому что быстро носится.
— Так от кого же ты сбежала?
— От тёткиного хахаля, то есть мужа её нового, Бодуна.
— Не слышал такого имени, а ведь давно живу на Севере.
— Так это и не имя вовсе. Кличка, как у собаки. "С бодуна", выражение есть, слыхали поди. Он выпивает часто, почти всегда пьяный.
Полин собеседник откашлялся и замялся, подбирая слова поделикатнее для непростого вопроса. На всякий случай переставил местами белого Единорога и огненно-красного Люцифера, словно обдумывая сложную шахматную партию:
— Чем обидел тебя, девочка, этот Бодун?
Полина вмиг вся сжалась, втянув голову в плечи и плотно сдвинув худые коленки. — Он… он меня… — робко заглянула в добрые глаза Гии, ища спасение, и уже спокойнее сказала: — Я уже не могу туда вернуться, правда.
А у хозяина в тот момент скрытые порослью желваки разрывали кожу на скулах, он чуть не заскрипел зубами от чудовищной догадки, но вовремя сдержался. Всё понял и ужаснулся, представив, как грязный, разящий смрадом нелюдь насилует девственно нежное тельце.
— Ты никогда туда не вернёшься, девочка. Это тебе обещаю я, Георгий Цхеладзе!
В тот вечер на втором этаже Полина укладывалась спать в уютной комнате с золотистыми обоями и настоящим телефоном. Она не слышала разговора внизу — толстые стены и автономная телефонная линия сделали её неуязвимой. "Виполни так, как скажу, дарагой и я твой должник. Никому не могу поручить это дело, тебе могу. Найди женщину и мужа её найди. Я дам тебе денег — ты дай ей столько, сколько она скажет. Больше не давай. Будет торговаться — уходи. Главный козырь у меня на руках, но его не стану использовать, ради малышки не стану. С мужем её разберись по-мужски и помни — он не мужчина для меня. Всё, дарагой. Буду ждать твоего звонка".
