Скоро мне стало казаться, будто мы идем через поле уже несколько дней. Солнце палило беспощадно. Было, наверное, около пятидесяти градусов. Я обливался потом — он запекался белыми пятнами на рукавах — и все время сосал соленые пилюли, пока не пересох язык, так что нельзя было даже сплюнуть. Хуже всего, что трава становилась все гуще и как ножом резала руки. Однажды, отодвигая траву от лица, я коснулся рукой ствола винтовки. Он обжег, как раскаленная печка. Я подумал, не влияет ли жара на точность боя, и опустил винтовку, чтобы на нее не попадали прямые лучи солнца.
Мы молча шли вперед. Не с кем было перемолвиться словом, и приходилось молча переносить свои страдания: я проклинал свинцовые подошвы ботинок; ранец, будто набитый двумя сотнями фунтов камней, сверлил дыру в спине; защитный жилет сжимал грудь, как цилиндр из горячей трубы. Я был хорошо снаряженный боец, но боевого духа у меня не было. Если бы в этот момент встретился чарли в черной пижаме, мне бы несдобровать. По крайней мере, я так думал. К счастью, мы благополучно добрались до реки.
Сержант Стоун привел нас к единственному месту, где высокая трава подступала к самому берегу, обеспечивая укрытие, откуда можно было изучить путь на том берегу. Как сержант отыскал этот путь через лабиринт поля, я не знаю, но мое уважение к нему возросло.
Мы всей группой присели на траву отдохнуть. Я был рад, что это поле из ножей осталось позади и что опять рядом со мной люди. В течение часа, который занял переход через поле, я чувствовал себя совсем одиноким. Отдышавшись, сержант Стоун снял каску и осторожно наполнил ее речной водой, высунув из травы одну руку. Он вылил воду на голову и опять надел каску. Мы передали ему свои каски, чтобы он их наполнил. Вода была теплая, но все же освежала. Когда она бежала по лицу и стекала под рубашку, я испытывал небывалое наслаждение. Мне до смерти хотелось раздеться догола и нырнуть в реку. Всего шесть футов отделяло ее от нашего пылающего ада — она текла, журчала, манила испытать радость. Я боролся с этим самоубийственным желанием. Такое соседство физических крайностей во Вьетнаме будет повторяться не раз. Оно было источником жестоких мук для тела и души.
Мои легкомысленные мечты были прерваны. Предстояло срочно решить, как переправиться через реку. В том месте, где мы остановились, река выглядела гораздо более глубокой, чем говорил Энди Долл. Сержант и капрал Томас обсуждали, куда лучше идти — к югу или к северу, — чтобы найти более мелкое место, когда Блонди предложил обратиться к Доллу.
