Лешка еще дома решила последовать примеру брата и тоже прихватила с собой свою собственную кружку. На ней была нарисована кавказская овчарка — вылитый Дик. Такую кружку Лешка очень долго искала по всем магазинам и, увидев ее как-то на ВВЦ, где они гуляли с Валерией Михайловной, сразу же заставила маму ее купить. Теперь она покажет эту кружку Катьке, и фотографии Дика не понадобятся. Но, конечно же, она захватила с собой еще и целый альбом цветных фотоснимков и теперь заранее предвкушала, как продемонстрирует своей подружке себя и своих лучших друзей. А сами фотографии будут служить иллюстрациями к их с Ромкой рассказам о всяких интересных событиях, произошедших с ними за то время, что они с Катькой не виделись.
Дверь в купе была открыта, и, услышав, как проводница предлагает соседям чай, Ромка схватил кружку и вскочил с места:
Я за кипятком!
Мне тоже принеси, — попросила Лешка.
Так и быть, — согласился мальчишка и взглянул на мать. — Может быть, и тебе тоже?
Пожалуй, — согласилась она, доставая из сумки бутерброды, пакетики с чаем и растворимым кофе. — Только ты все сразу не донесешь. Принеси сначала себе с Лешкой, а потом еще раз с моей чашкой к титану сходишь. Только очень полно не наливай! — крикнула мама сыну вслед.
Но не пожадничать Ромка не смог, такая уж у него была натура. Наполнив сначала свою, потом Лешкину кружку крутым кипятком до самого верха, он торопливо двинулся к своему купе. Идти ему было всего ничего, и все бы обошлось, если бы сбоку не замелькали огни встречного поезда. Ромка на ходу глянул в окно, потом еще раз и непонятно как наткнулся на мужчину — своего соседа по купе. И тут же его любимая кружка с попугаем на боку выскользнула у него из левой руки, образовав на полу горячую лужу. Ромка резко наклонился, чтобы ее поднять, сильно накренив при этом Лешкину кружку, и крутой кипяток из нее тоже полился на пол. Часть его попала на Ромкину правую РУку.
Извините, — машинально пробормотал мальчишка, отстраняясь от мужчины, и с недоумением посмотрел на свои пальцы и ладошку. Они краснели на глазах, и ему вдруг стало очень больно.
«Сейчас, наверное, появятся волдыри», — подумал Ромка, подул на свою покрасневшую руку и поморщился. Ему очень захотелось заплакать от нестерпимой боли, и он изо всех сил зажмурил глаза, чтобы сосед по купе не заметил его слез.
Но, несмотря на его ухищрения, мужчина Ромкины муки заметил. Только он почему-то не стал ему сочувствовать, отчего мальчишка даже обиделся, а подвел его к окну и откинул сиденье у стены вагона:
