Патроны хранились в прорезиненном мешочке, но все же картонные гильзы обволгли и тяжело входили в патронник.
Только я взял в руки ружье, как Айвор оживился и, нетерпеливо подвывая, затоптался на месте. Оставив на поляне рюкзак и спальный мешок, я пошел за псом берегом неширокой протоки. Айвор бодро рыскал по сторонам, уходил от меня все дальше, и скоро его хвост окончательно исчез в зарослях кустарника. Солнце еще не взошло, но над горами словно бы приподнявшаяся синева неба уже подернулась алым налетом. Стараясь не тревожить вокруг себя кустарник и ветви деревьев, я шел, еле улавливая впереди шорох снующей собаки. Но скоро и этот звук затих. Я остановился на небольшой поляне, покрытой белесым ягелем. Под еле видимой дымкой тумана пласталась поникшая трава, тяжело клонился кустарник. И, распустив лохмотья лишайника, вокруг меня недвижно стояли обомшелые сосны, лиственницы. Воздев ветви к холодной синеве неба, они казались безжизненными. В их зарослях не слышалось ни малейшего движения жизни, ни птичьего вскрика, ни шороха ветерка…
Никогда еще мне не приходилось видеть в тайге такого колдовского, туманного рассвета. Казалось, он стекал с безжизненной синевы неба на листву деревьев, опускался на землю и, едва приподнявшись, еле уловимыми клубами ворочался в затененных зарослях. Настороженный, дремотный покой владел в эти минуты тайгой и невольно овладевал всем моим телом, и вместе с ним рождалась какая-то боль неизвестной, надвигающейся тревоги. Я стоял на поляне, вслушиваясь в звенящую тишину леса, и не мог понять, какого чуда я жду. Но, увидев заалевшие вершины деревьев, я вдруг понял, что невольно жду, когда взойдет солнце.
Странным, неповторимым показался мне в это мгновение окружающий лес. Все в нем знакомо до прожилки в каждом листе — и в то же время это был другой, неизвестный лес. Словно невидимая власть времени внезапно коснулась его. Я видел перед собой мертвый лес, тяжело пробуждающийся от бремени тысячелетнего сна. Словно, когда-то погибший на всей земле, он сейчас возвращался в свою первобытность. И в это мгновение земля встречала свое первое утро. С восходом солнца свершится ее пробуждение, и я услышу ее первый вздох…
В глубине земли все отчетливее и сильнее бьется ее сердце. Эти глухие, могучие удары толчками посылают кровь жизни в корни деревьев, от них по ветвям в каждую прожилку окоченевшего листа. И вот уже дрогнули ветви кустарника шевельнулась трава, и неуловимое дыхание разом пошатнуло тайгу. И чем ниже опускались по деревьям солнечные лучи, тем пышнее расправлялись иззябшие ветви, и тайга становилась все светлее, просторнее, и ее воздух уже дышал живым теплом…
