Все остальные поддержали господина Мигеля. Вдохновленные обещанной наградой, матросы были готовы сделать невозможное. А в сложившейся ситуации эти дополнительные пиастры были бы всего лишь заслуженным вознаграждением за тяжелый труд.
В этот момент лодки находились на траверзе Гуавьяре, устье которой глубоким полукругом врезается в левый берег Ориноко, либо, если прав господин Баринас, Ориноко врезается глубоким полукругом в правый берег Гуавьяре.
Ничего удивительного, что господин Баринас, не отрывая бинокля от глаз, жадно вглядывался в широкое устье любимой реки, вливавшей в Ориноко свои желтовато-коричневые воды. Еще менее удивительно, что господин Фелипе, великолепно знавший, где они находятся, кинув презрительный взгляд на устье Гуавьяре, иронически спросил:
— Что это за ручеек?
Ручеек, но судоходный на протяжении тысячи километров, ручеек, притоки которого орошают территории, простирающиеся до подножия Анд, ручеек, сток которого составляет 3200 кубических метров в секунду!
Однако на презрительный вопрос господина Фелипе никто не успел ответить, а, точнее, ответом было одно-единственное слово, вырвавшееся из груди матросов всех трех лодок:
— Чубаско... чубаско!
Действительно, этим индейским словом обозначается чудовищный ураган, несшийся, как лавина, от линии горизонта по руслу Ориноко. Людям, незнакомым с венесуэльскими льяносами, должно было показаться странным, что он мчится с северо-запада. Минуту назад все было спокойно, тяжелый и густой воздух — неподвижен. Насыщенные электричеством тучи заволакивали небо. Но, вопреки всем ожиданиям, гроза разрешилась не на юге, а с противоположной стороны. Ветер, взлетевший почти к зениту, сначала развеял облака, а затем нагнал новые, насыщенные дождем и градом, и обрушил их на перекресток, где сливались воды могучей реки и двух ее крупнейших притоков.
Услышав крик «Чубаско... чубаско!», пассажиры поспешили укрыться под навесами. К счастью, словно предвидя это бедствие, матросы вовремя убрали паруса и мачты, так что «Марипаре», «Гальинета» и «Мориче» выдержали первый удар урагана. Но успокаиваться было нельзя: в любую минуту пироги могли перевернуться. Заливаемые огромными, почти океанскими волнами, они то налетали друг на друга, то неслись к прибрежным утесам, рискуя разбиться в щепки. Волны швыряли лодки, как скорлупки, и матросы тщетно пытались их удерживать, работая кормовым веслом. Лодки крутились на одном месте, а гигантские волны обрушивали на них тонны воды. И они всенепременно пошли бы ко дну, если бы матросы и пассажиры не бросались тотчас ее вычерпывать. Ни размеры, ни форма плоскодонных судов не позволяют им ходить в шторм. А поскольку чубаско не редкость в среднем течении Ориноко, то многие из этих суденышек, предназначенных для плавания по спокойным водам, гибнут.
