— Ваша Падамо — просто ручей по сравнению с моей Гуавьяре, — возмутился господин Баринас.
— Ручей, который географы считают не менее значительным, чем Ориноко, — ответил господин Мигель. — На левом берегу находится Касикьяре...
— Ваша Касикьяре — не больше чем ручеек по сравнению с моей Атабапо! — возопил господин Фелипе.
— Ручеек, по которому, однако, осуществляются коммуникации между бассейном Ориноко и бассейном Амазонки. На том же берегу находится Мета.
— Ваша Мета — просто водопроводный кран!
— Кран? Но здесь берет истоки река, которая, по мнению экономистов, станет в будущем связующим звеном между Европой и колумбийскими территориями!
Эрудиция господина Мигеля позволяла ему без труда парировать любые возражения оппонентов.
— На том же берегу есть еще пересекающая льяносы[23] Апуре, судоходная на протяжении пятисот километров.
Фелипе и Баринас молчали. Они были совершенно ошарашены натиском коллеги.
— Наконец, — добавил господин Мигель, — на правом берегу есть Кучиверо, Каура, Карони...
— Когда вы закончите перечисление... — начал господин Фелипе.
— Тогда мы поспорим, — закончил, скрестив руки, господин Баринас.
— Я закончил, — ответил господин Мигель, — и если вы хотите знать мое мнение...
— А вы полагаете, оно того заслуживает? — иронически-высокомерно спросил господин Баринас.
— Очень сомневаюсь! — заявил господин Фелипе.
— Так вот оно, мои дорогие коллеги. Ни один из этих притоков не может считаться главной рекой, той, которую законно называют Ориноко. А следовательно, я полагаю, это название не может быть отнесено ни к Атабапо, как считает мой друг Фелипе...
— Заблуждение! — отрезал тот.
— Ни к Гуавьяре, как считает мой друг Баринас...
— Совершеннейшая ересь! — непринужденно заявил последний.
— Из чего я заключаю, — добавил господин Мигель, — что Ориноко следует называть верхнюю часть реки, истоки которой находятся в массиве Парима. Ее воды орошают территорию только нашей республики, и никакой другой. Атабапо и Гуавьяре придется довольствоваться ролью простых притоков, что является вполне логичным с географической точки зрения.
— Которую я не разделяю, — возразил господин Фелипе.
— Которую я категорически отвергаю, — добавил господин Баринас.
В результате вмешательства господина Мигеля уже не два, а три человека принялись яростно отстаивать права Гуавьяре, Ориноко и Атабапо. Спор длился еще час и, возможно, так никогда бы и не кончился, если бы Фелипе и Баринас вдруг не воскликнули:
