- У тебя нрав крутой... - Она помедлила и вздохнула. - А я вот...
Ксения положила руку на плечо подруги, тихо спросила, заглядывая ей в глаза:
- А как твой?
- Не знаю... - Татьяна неопределенно повела плечами...
- Таня... нехорошо про него болтают...
- Пусть болтают!- вдруг вспыхнула Татьяна, и ее сложенные на коленях руки дрогнули. - Ведь председатель сельсовета - завистников много!
- Ты не серчай, - мягко сказала Ксения.
- Я не серчаю, - Татьяна вздохнула, помолчала. - А вообще-то трудно мне с ним, Ксеня.
- Я вижу.
В соседнем дворе мелькнула белая рубашка. К жердяному забору, разделяющему дворы, быстро подошел Данила, окликнул:
- Дядя Трофим!.. Дома он или в сельсовете?
- Дома, - неохотно ответила Татьяна и полуобернулась к двери избы: - Трофим!
- Слышу, слышу... - раздался сонный, сипловатый голос.
- Племянник кличет.
На крыльцо вышел Трофим - худощавый мужчина с седеющими усами и мешками под глазами. Он длинно зевал и, просунув руку под расстегнутый ворот, почесывал грудь.
- Чего тебе, Данила?
- Дело есть, дядя Трофим.
- Ну?
Данила не ответил, предостерегающе кивнул на Татьяну и Ксению. Трофим кашлянул.
- Татьяна, поди-ка в избе прибери.
Ксения быстро поднялась, сказала с сердцем:
- Ты уж скажи лучше: уходи, соседка, подобру-поздорову!
Трофим пожал плечами.
- Сиди, коль охота есть...
Ксения поправила платок, подняла коромысло с ведрами.
- Ты заходи, Таня... - Она ушла, не взглянув на Трофима, покачивая пустыми ведрами на коромысле.
- И мне уходить, что ли? - повернулась Татьяна. - Что за секреты завел с Данилкой?
- Поди, поди... - Трофим выждал, пока жена скрылась в избе. - Какое дело?
Данила открыл узенькую калитку в заборе, не спеша подошел к Трофиму.
- Осоку я сегодня резал...
- Ну так что ж?
- Встретил одного хромого... из кубанских кулаков.
- Что ж такого? Вон на речке Чернушке целый поселок кубанских кулаков.
- С тобой повидаться он хочет, дядя Трофим.
- Со мной? - Трофим, прищурив глаза, подозрительно взглянул на Данилу. - Чего ему надо?
- Я так понял, дядя Трофим, что не хочет он у нас на Урале оставаться. Я, говорит он, к своей Кубани привык.
Трофим усмехнулся.
- Кто же его обратно на Кубань пустит, раз он кулак и против колхозов выступал? Пускай теперь к нашему северу привыкает.
- Так он, может, и привык бы, дядя Трофим, ежели бы на Урале колхозов не было. А то ведь у нас тоже коллективизация идет.
Трофим поморщился, потрогал пальцами ус.
- Ну, когда еще до нашей деревни дойдет... Так чего ж он хочет?
