Тиберий принял меры предосторожности. Он не собирался позволять друзьям Германика безнаказанно затевать политические интриги на востоке, как это они делали на Рейне. Таким образом, легат Сирии Силан, который был личным другом Германика, был заменен Гнеем Кальпурнием Пизоном, человеком совсем иного склада. Этот Пизон во многих отношениях был человеком неординарным. Он происходил из древнего плебейского дома Кальпурниев и являл собой прекрасный пример того, что древний республиканский характер далеко не изжил себя: резкий, гордый, несгибаемый, очень состоятельный, очень независимый, уверенный в себе холерик. Его кристальная честность была общеизвестна. Его жена Плакиния была подругой Ливии Августы. Вот кого Тиберий послал в Сирию в качестве противовеса Германику, это был человек, который не потерпит глупостей со стороны столичных молодых людей и толпы окружавших их льстецов.
Пребывание Германика на востоке было самым важным государственным событием с прошлых времен. Он посетил Афины и Лесбос, и везде его встречали с почетом. Все это очень отличалось от его жизни на Рейне. На Евфрате он вел переговоры с царем Артабаном. Царь был покорен величием и изящными манерами Германика, и дела уладились без особенных трудностей. Единственная проблема Германика заключалась в его отношениях с Пизоном, и здесь их несходство и взаимная антипатия усилились еще и антагонизмом между Агриппиной и Плакинией. Ни сама Ливия Августа, ни одна из ее подруг не могли нравиться дочери Юлии. Пизон занял весьма независимую позицию. Он попросту проигнорировал приказание вести сирийские войска в Армению. Если бы Германик донес об этом в Рим, Тиберий вынужден был бы наказать своего легата, но Германик, видимо введенный в заблуждение своими друзьями, воздержался от принятой процедуры.
Тем временем появились новые проблемы. Возникли неурядицы с наличием продовольствия в Египте, и Германик решил разобраться в проблеме лично. Выделив запасы зерна из правительственных хранилищ, он тем самым способствовал снижению цен. Эта акция, хотя и разумная, способствовала его авторитету, однако посягала на имперские прерогативы, которых непререкаемо придерживался Август. Ввиду определенных и хорошо известных запретов, которые ограничивали вмешательство в дела Египта людей в ранге сенатора без разрешения на то императора, со стороны Германика было неосмотрительным продлить визит, чтобы осмотреть знаменитые памятники старины. Пизон воспользовался ситуацией, чтобы обвинить Германика в отъезде из Азии навсегда, и, когда тот возвратился, он обнаружил, что Пизон отменил его распоряжения и сделал свои.
