В том же самом году перед внутренними врагами, выступавшими против идей и принципов политически устроенного государства, не устоял Арминий. Все актеры освободили сцену одновременно. Маробод находился в изгнании в Равенне; Арминий пал от меча в результате покушения в Германии, о судьбе самого Германика мы еще услышим.
Маробод прожил в Равенне восемнадцать лет. Он так никогда и не вернул трон. В глазах римлян он был унижен, потеряв свою славу и силу. Однако харакири никогда не было в привычках северных народов. Он удовлетворился тем, что его обидчик Катуалда также отправился в изгнание в форум Юлии. Север вновь погрузился в междоусобицы, от которых его на время отвлекла политика Друза и Германика. Много воды должен был унести Рейн, прежде чем север естественно и постепенно не пришел к объединению. Пока он этого еще не осознал. Борьба, начатая Марободом и Арминием, продолжалась.
Теперь предстояло найти для Германика занятие менее опасное, чем командование армией. Нельзя было позволить ему оставаться в Риме, он привлек всех, кто видел в нем надежду на возрождение олигархии.
Работа на достаточном расстоянии от Рима нашлась для него. Дела на востоке требовали присутствия могущественного человека высокого положения. Свержение Архелая, последнего царя Каппадокии, и его смерть в Риме убедили Тиберия в том, что Каппадокию следует превратить в римскую провинцию. В том же году скончался Антиох III, царь Коммагены, и стране требовалось прямое римское правление. Были волнения в Иудее. Были трудности с Парфией и Арменией. Вонон, которому Август помог взойти на трон Парфии, был свергнут. Ему предложили корону армяне, и легат Марк Юний Силан задержал его в Сирии, чтобы избежать недоразумений с новым парфянским царем. Серьезнее всего было великое землетрясение 17 г., когда пострадали двенадцать городов и был нанесен ущерб всей Малой Азии. Тиберий направил туда десять миллионов сестерциев для возмещения ущерба, а поскольку Азия была сенатской провинцией, он сам ввел налоги в пользу сената сроком на пять лет. Все эти события требовали внимания.
Однако причины, выдвинутые для назначения Германика и его удаления из Рима, вызвали протест его друзей. Они хотели, чтобы он оставался в Риме, но Тиберий категорически не желал этого. Негодование, которое они почувствовали, и ясное понимание политических причин его назначения доказали, что подозрения их были небезосновательны. Сам Германик, видимо слишком добродушный, похоже, не разделял опасений своих друзей. Что бы ни случилось, его положение было устойчивым. У него были превосходные отношения со своим суровым и прямолинейным кузеном Друзом. Большинство людей симпатизировали Германику. Таков был его природный дар.
