— Слушаюсь! В какие же сроки?
— Даю трое суток. — Наместник извлек из кармана часы на цепочке. Полковник глянул на оставленную папку. — А это дело?
— Это — княгиня!
— Княгиня?!
— Да, — горько усмехнулся наместник. — Кавказская княгиня! Хаджар ханум. Увековеченная местным "иконописцем"- кинто. "Орлица Кавказа".
— Как же, — мусульманка в чадре — и "орлица"? Его высокопревосходительство встал из-за стола, прошелся с видом превосходства.
— Это ты спроси у долгополых наших, у святых отцов, что в церквах молитву возносят царю! Спроси, что ж вы, христиане, этакие, с басурманами спелись? Братаетесь? Спроси, зачем горланите спьяна на пиру татарские песни? Вас в Коране неверными объявляют, а вы с ними якшаетесь? И этих армянских попов спроси, куда они смотрят, почему их паства в Зангезуре гачагам-мусульманам помогает, по домам укрывает? Почему бы им своими руками не задушить, не перебить этих крамольников, топорами не зарубить?
Наместник, распаляясь, рубанул воздух, завершив жест ударом, по лампасам галифе. — Ей-богу, должно быть, и у иных наших подданных-христиан разум помутился. Иначе бы с какой стати им снюхаться с гачагами, у которых сообщники и в Персии, и в Турции! С какой бы стати подпевать смутьянам в гёрусском каземате, цепями-оковами греметь заодно с кяфирами-иноверцами?! С какой стати… — Наместник хотел было пройтись и по адресу солдат, проявляющих симпатии к бунтовщикам, но прикусил язык. Полковник, уловив заминку в гневных филиппиках его высокопревосходительства, счел нужным подхватить эту же "музыку".
— Действительно… иные соплеменники наши не слишком разборчивы… не очень радеют о достоинстве христианского вероучения… как вы изволили заметить. А то и на Кавказе царил бы полный порядок. А то, при случае, тосты за императора, здравицы! Чаши или рог с вином осушают! А все равно исподтишка с басурманами заодно, с иноверцами-супостатами! Панибратствуют!
— Более того… — наместник взял папку со стола, рванул тесемку и извлек фоторепродукцию. — Вот — полюбуйтесь, — полковник! Полковник нацепил очки, близоруко сощурился:
— "Орлица Кавказа"… Ну и ну! Только… вроде огрузинили орлицу-то!
— Татарку, так сказать, идеализировали. И вот — ни дать ни взять княгиня! Волосы-то, а? Брови, ресницы какие? В жизни — чернушка поди, а как разукрасили. Обворож-ж-ительный портрет! — произнес главноуправляющий с ироническим пафосом. Полковник подобострастно поддакнул:
— Да-с, ваше превосходительство. Должно быть, художник под влиянием… винных паров… сотворил себе, так сказать, кумир…
