— Что все-таки случилось, Худуш?
— Что случилось, спрашиваешь?… Судьба, видно, моя такова… Уезжаю!.. Прощай!..
— Куда?… Куда уезжаешь?… Или тебя исполкомом назначили в какой-нибудь район?… Поздравляю, Худуш!
— Упаси аллах!.. Что мне — должности нужны?! Я на это не падок, не умираю, как некоторые…
— Из-за чего тогда война?… — спросил Аскер, съедаемый любопытством. Отчего ты в таком настроении?… Откуда это уныние?
— Не ценят! Не ценят! Не ценят!
Аскер вяло улыбнулся, зевнул, прикрыв рот ладонью:
— Что же ты еще хочешь, Худуш?… Чего тебе не хватает?… Может, лаврового венка на голову?… Есть ли у нас хоть одна общественная организация, членом которой ты бы не был?! Что же касается служебного поста, так ты захватил сразу два… Что же тебе еще надо?
Мешинов, протянув руку в сторону окна, показал на здание райпочты:
— Скажи, Аскер, кто заложил первый камень в фундамент этой лачуги?… Кто замуровал туда бутылку?… Что найдут в этой бутылке через тыщу лет, когда будут раскопки?
— Бумажку с твоим именем.
— Скажи, Аскер, кто первый протянул телефонный провод через эти горы? Кто создавал весь этот город, всю эту жизнь в нем, весь этот мир?!
— Ты.
— А что теперь?
— Придет и твой черед, Худуш. Ведь человек не может быть вечно исполкомом, — заметил Аскер, намекая на то, что рано или поздно Мешинов получит пост председателя райисполкома.
— Да оставь ты в покое исполком! — рассердился Худакерем. — Что он дался тебе? Не об этом идет речь. Дело — в уважении. Дело в том, что человека надо ценить, с ним надо считаться. Пойми, дело — в уважении!..
— То есть?.. О каком уважении ты толкуешь, Худуш-джан? Чего тебе не хватает?
— Я говорю о том уважении, сынок, когда человека не обводят вокруг пальца, не дурачат…
— Как одурачил и обвел вокруг пальца Мешади Ибада мой Сервер, да?.. Так?.. — закончил с ухмылкой Аскер.
Мешинов молча поднялся и направился к двери. Он так хлопнул ею, что с потолка на курчавую голову Тель-Аскера посыпалась штукатурка.
Всю ночь Худакерем пролежал с открытыми глазами, терзаясь и мысленно ведя разговоры, споря, словесно сражаясь с Демировым, Нейматуллаевым, Аскером. Под утро его начало лихорадить, сначала бил озноб, затем поднялась температура: вновь дала себя знать застарелая малярия.
Из сберкассы прибежал курьер Пири, начал совать ему прямо в постель пачку документов:
— Подпишите, товарищ Мешинов!.. Без вашей подписи деньги не можем выдавать… Пожалуйста. Худакерем окрысился на посыльного:
