— Трудно ей приходится, — вздохнул Али-Иса.
— Я это вижу. Ваша Гюлейша не дает ей житья. Эта Гюлейша — олицетворение невежества. К тому же она не одна здесь такая. Но Гюлейша — временное явление, а таким, как Рухсара, принадлежит будущее. Было время, когда в науку, в медицину не пускали представителей простого народа, образование могли получить лишь дети богатеньких, такие, как я. Сейчас же все дороги открыты перед детьми народа. Сам я не большевик, но дела большевиков мне по душе. Эти люди стоят за расцвет всех наук. Царизму были на руку наше невежество, религиозный фанатизм. Во время дикой религиозной церемонии Шахсей-Вахсей царские власти выставляли охрану, поддерживали порядок, как бы демонстрируя свое уважение к нашим обычаям, Они охраняли нашу косность, наш позор. Они лицемерно прикидывались нашими доброжелателями, однако учиться нам на нашем родном языке они не разрешали. Тяжелый полицейский кулак был постоянно занесен над нашими головами. Свергли царя — и народ свободно вздохнул. Мы наверстываем упущенное. Мы должны овладеть всеми науками, приобщиться к большой культуре. Не так это просто, не так легко. Однако мы неуклонно движемся вперед, преодолевая все преграды. Сердце радуется. В мои шестьдесят я хотел бы начать жить заново. Прежде человек в одиночку преодолевал трудности, а сейчас за каждым человеком стоит целый народ. Труд стал радостью.
— Только досадно, что отдельные лица мешают нам жить и трудиться, вставил Али-Иса. — Например, Гюлейша… — Он понизил голос и, глянув по сторонам, докончил шепотом: — Она, да отсохнет у нее язык, всюду болтает, всем говорит: этот бакинский доктор поцеловал Рухсару.
— Ну и что же? — Старик пожал плечами. — Поцеловал — и еще раз поцелую. Что в этом особенного? Я могу вывести Рухсару на сцену в клубе и поцелоаать ее на глазах у всех жителей городка, пусть Гюлейша лопнет от злости.
— Гюлейша всем твердит: старик тоже влюбился в Сачлы, бесстыжая, и его окрутила.
Доктор рассмеялся:
— Что, что? Это я — то влюбился? В Сачлы?..
— Да, да, в Сачлы, в нашу Рухсару Алиеву, так везде болтает Гюлейша Гюльмалиева.
— В мои-то годы, ай, Али-Иса?! Или я не старею, а молодею? Ох, странные люди есть на свете!..
— Да, болтает всякую ерунду. Говорит: старик бросил семью, жену, детей и приехал сюда, как влюбленный Меджнун. А когда вы вчера вечером посмотрели того парализованного старика, Гюлейша после вашего ухода разорвала рецепты, которые вы выписали, и заявила: "Мы лучше знаем, как лечить наших больных. Если бы больному были нужны эти лекарства, мы бы сами их выписали ему".
