— Какая недобрая женщина!
— Очень недобрая. И мне это приходится терпеть. На лоб мне поставили клеймо, а рот запечатали — молчи!
Старый доктор с укором посмотрел на Али-Ису, насупился, сказал сурово:
— Послушай, голубчик, уж больно ты похож на сплетника-доносчика, из тех, кто норовит в душу человека влезть, все выведать, а затем разболтать всему свету.
Али-Иса густо покраснел и отвел глаза в сторону. Пробормотал:
— Да зачем мне болтать? И кто мне поверит? Напрасно вы, говорите, это, доктор, напрасно. Я к вам со всем уважением…
— Или, может, ты решил, что раз я из бывших беков, то из меня можно вытянуть какую-нибудь крамолу?
Али-Иса потупил голову, тихо ответил:
— Да что вы, доктор… Как вы могли подумать обо мне такое? Никогда! Мы все вас очень уважаем… Вы приехали сюда — словно яркое солнце засверкало на небе… Вы сами, по собственному желанию, приехали к нам… Все рады, что у нас теперь есть такой доктор…
От приторных, елейных речей Али-Исы старому доктору сделалось тошно. Он отвернулся от собеседника и раздраженно сказал:
— Нет, уеду, завтра же уеду в деревню. Ни дня здесь не останусь. Решено- и точка!
В дни болезни Демирова Сары приходил к нему в дом очень рано — в шесть часов утра, а то и раньше. Хлопотал по хозяйству, ставил самовар, бегал на базар, готовил завтрак. Вот и сегодня, едва солнце поднялось из-за горной гряды, он уже подходил к палисаднику перед домом секретаря. Увидев Али-Ису, с лейкой в руках поливающего клумбу, помрачнел. У него мгновенно испортилось настроение. И так бывало всякий раз, когда он видел старика у дома Демирова. Юноше хотелось, чтобы никто другой, кроме него, не хозяйничал в этом доме. Это была ревность, усугубленная честолюбивыми мечтами парня. Сары стремился во что бы то ни стало "стать человеком".
Тель-Аскер, с которым он сдружился в последнее время, подогревал его ежедневно. Не далее как вчера вечером между ними произошел такой разговор:
— Старайся, Сары, угодить нашему Демирову, — поучал телефонист. — Рвись вперед! Только вперед! С меня примера не бери. Я вот запутался в этих телефонных шнурах, как рыба в сетях. Но я вырвусь отсюда при первой же возможности. Разве это жизнь?… Бесконечные телефонные звонки, дуешь в трубку, горло надрываешь — алло, алло, вам кого? Нет, это не по мне. На коммутаторе должна работать какая-нибудь Маруся или Гюльханум, Это работенка не для мужчины!
— Ты прав, братец Аскер, сто раз прав, — соглашался Сары. — Я делаю все, чтобы товарищ Демиров был доволен, мной. Для меня это единственная возможность избавиться от должности курьера. Кто такой курьер, пусть даже райкомовский? Человек на побегушках. Сам товарищ Демиров говорит мне: Сары, ты должен учиться, ты должен стать человеком. И я стараюсь, братец Аскер, изо всех сил стараюсь. Я делаю все, чтобы товарищ Демиров был доволен мной. — Однако есть люди, которые хотели бы встать между мной и товарищем райкомом.
