Мужчина положил молоток в замасленный ящик для инструментов и протолкнул наковальню поглубже в фургон:
«Жизнь одиночки была бы слишком тягостной для женщины. И к тому же бывает страшно — тогда, когда волки ночью воют под фургоном»
Опираясь одной рукой о белую спину ослика и не разгибая спины, он взобрался на сиденье. Затем поднял вожжи:
«Большое вам спасибо, мэм, я вам искренне благодарен. Я все сделаю так, как вы мне посоветовали — поеду обратно на Салинос и оттуда уже выберусь на шоссе»
«Это длинная дорога» — напомнила ему Эльза — «не забывайте держать песок влажным»
«Песок? Какой песок? Ах, ну да, конечно. Вы имеете ввиду — в горшке. Конечно же я не забуду»
Он цокнул языком. Лошадь и ослик поднялись на ноги, беспородный пес занял свое место между задними колесами. Фургон медленно и неуклюже тронулся, развернулся и выехал обратно на проселочную дорогу, тянущуюся вдоль реки, туда, оттуда он недавно приехал.
Эльза, стоя у проволочного забора, наблюдала за медленным движением каравана. Она стояла расправив плечи и откинув голову, глаза ее были полузакрыты, так, что все то, что она видела перед собой, приобрело неясные и смутные очертания. Ее губы чуть-чуть двинулись, беззвучно прошептав слова: «до свидания». А затем, все также тихо, она добавила: «Это путь туда, откуда идет яркий свет. Что-то яркое сияет в том конце».
Звук собственных слов напугал ее. Она тряхнула головой и осмотрелась — не слышал ли кто-нибудь того, что она сказала. Но лишь две дворовые овчарки, лежа в пыли на земле, лениво смотрели в ее сторону, а затем и они, опустив головы на передние лапы, углубились в прерванный сон.
Эльза вбежала в дом, на кухню, туда, где на плите стоял наполненный доверху горячей водой огромный таз. В ванной комнате она сорвала с себя грязную одежду и бросила ее в угол. А затем долго скребла себя маленькой пемзой — и руки и ноги и бедра и поясницу и грудь… пока кожа не стала горячей и красной. Вытиралсь она полотенцем в спальне перед зеркалом, внимательно рассматривая свое тело. Она подтянула живот и расправила грудь, осмотрела себя спереди и сзади, бросив взгляд, развернувшись, через плечо.
А потом она стала одеваться — медленно, неторопливо. Она одела новую нижнюю рубашку и свои лучшие чулки, самое любимое платье, то, что так подчеркивало ее красоту, расчесала волосы, подвела карандашом брови и покрасила губы.
Эльза не успела закончить свой туалет, когда услышала во дворе топот многих копыт, крики Генри и его помощника, пытающихся загнать розовых телят в загон, глухой звук закрывающихся ворот и шаги Генри по крыльцу.
