Наверное, эти глаза многим отличались от глаз других животных, но наибольшее впечатление, помимо размера, производил их цвет. Золотистый оттенок не был однородным. Цвет менялся от золотой пыли ко льну, к янтарю…
— Радужки вроде бы без радиальных линий, — сказала она.
— Без чего? — переспросил Грейди, устроившийся на подлокотнике кресла.
— Без радиальных линий. Темные и светлые полоски мускульной ткани, которые расходятся от центра радужки. Иногда, когда свет играет в светлых глазах, они кажутся ограненными, как драгоценные камни, сверкают.
— Понятно. Само собой. Радиальные линии.
— Здесь их нет. И глаза такие необычные. Я бы очень хотела взглянуть на них через офтальмоскоп.
— Думаю, они тебе позволят.
Камми подняла руку, чтобы показать, как дрожат пальцы.
— Ты же их не боишься? — спросил Грейди.
— Нет. Нет, они кажутся смирными. Просто… просто что они могут означать. Господи.
— Что? Что ты думаешь?
— Я ничего не думаю.
— Нет, что-то ты думаешь.
— Нет. Не знаю. Но они точно что-то означают.
— Я же сказал тебе, что они нечто. Но думал, ты подскажешь, что именно.
— Не подскажу. Я не знаю, что.
— Я думал, ты предложишь хотя бы версию.
— Я ветеринар. Теория — не по моей части.
Грейди встал.
— Сейчас я погашу свет. Подожди, увидишь их глаза в темноте.
Существо с пурпурным кроликом нашло кнопку, при нажатии на которую игрушка начинала пищать.
— Подожди, — остановила его Камми.
— Чего подождать?
Игрушка запищала, раз, другой.
Мерлин поднялся, словно писк означал начало игры.
— Их передние лапы. Я сразу и не заметила. Так увлеклась глазами, что не посмотрела на лапы.
— А что с ними?
Игрушка все пищала.
Ноги Камми оставались ватными, но прилив нервной энергии заставил ее подняться.
— Это не лапы. Это руки.
— Да, — кивнул Грейди. — Как у обезьян.
Ладони Камми вдруг вспотели. Она вытерла их о джинсы.
— Нет. Нет, нет, нет. Не как у обезьян.
ГЛАВА 27
Генри Роврой, придерживающийся безукоризненных стандартов личной гигиены, мечтал о ванне. По прибытии на ферму он вспотел не единожды.
Он мог смириться с тем, что несколько последующих лет ему придется прожить в фермерском доме, чтобы сойти за Джима, но не собирался превращаться в Великого Немытого, ни интеллектуально, ни физически.
Но с охотящимся на него мучителем он не мог оказаться голым и уязвимым. И шум душа заглушил бы шаги приближающегося врага.
Единственное, что он мог позволить себе, так это вымыть руки. Быстро заполнив раковину водой, Генри закатал рукава.
