Василий вскочил, как ужаленный.
— Да ты сказився чи шо? Петро! Уж нашел к чему привязаться! Тем тракторам давно пора было в могилу, хиба ж ты не разумиешь, что запчастей к ним уже не делают?!
— Эвон куда ты забрался, — Ярмошко расходился, — Нет, ты ответ дай, кто тебя уполномачивал? Мне завтра людей в поле выводить! С чем? Пальцем пахать будем, чи шо?
Его продолговатое лицо с рыжими бровями и рыжей щетиной еще больше вытянулось, но он еще продолжал говорить:
— Вот счас к тебе из «Ленинской правды» приидут, из «Октября», ты им что наш трактор предложишь, али как?
Василий полез через ряды, трудно всасывая горячий воздух помещения. Ярмошко заступил за стол, взял зачем-то в руку колоколец.
— Да ты, Савелич, сам же одобрил, — искренне желая разобраться, но в то же время непроизвольно закипая и не желая себя сдерживать, напирал Василий, — Чего же тракторам стоять-простаивать, коли они все не работают. А так хош один пашет. Кто, в конце-то концов, начальник машинно-тракторной станции, ответь мне.
Он все еще лез через народ, подставляющий ему свои спины, а в президиуме образовалась перегруппировка.
Аккурат к подходу Василия на сцене вырос парторг местной партийной ячейки Владимир Кузьмич Жихарев. Василий уперся в его кирзачи, проехал взглядом по гимнастерке, поднял глаза и столкнулся с мягким вкрадчивым взглядом парторга.
— Так-так, Василий Никанорович, — улыбаясь, сказал он, ища поддержки у зала, — А шо ж ты на председателя лезешь, когда тебе ему в ножки надо кланяться…
Василий ожидал дальнейших слов парторга, не понимая, о чем он.
— Я чей-то не уразумею, что у вас тут творится. Ведать не ведаю, какие дела творятся: один с другим гутарят, а все мимо меня.
Он поднимал голубые свои глаза на публику, присмиревшую, любующуюся этим двухметровым жеребцом породистых казачьих кровей. Много девок попортил Жихарев в станице и окрестных хуторах, да прощали ему бабы, потому как расплывались все в его присутствии и немели, словно блаженные.
— Тут ведь саботаж, товарищи! — он повернулся к Ярмошко, — Да кто вам позволил государственным имуществом распоряжаться, как своим собственным!
Василий попытался вставить, что трактора безнадежные были, мол, лучше уж один, да ходовой, но Жихарев не слушал его.
— У тебя начальник МТС — враг, — Жихарев постучал себя по лбу, — Он и в партию оттого не идет, что враг. Он и жену, кулацкую дочь, в общественную жизнь не пускает. Товарищи! — он возвел руку вперед, — Сорин и такие, как он, ваше же светлое коммунистическое завтра поганят, а вы его тут пожурить решили? Да тут, дорогой Петр Савельич, во все колокола бить надобно! И я займусь! Я завтра же этим займусь! Вы за все ответите, Петр Никанорович.
