Потому что после свадьбы он вдруг обнаружил рядом с собою чужую незнакомую женщину. Потому что та, что носила нынче на безымянном пальце правой руки его подарок, очаровательное колечко из белого золота с платиновыми вставками и двухкаратным бриллиантом чистой воды, оказалась лишь внешне похожа на его Тамару, на ту, с которой так уютно было ужинать в ресторане, с которой так сладко было чувствовать себя сексуальным гигантом.
Потому что нынче рядом с ним была лишь бледная копия той шикарной женщины, которой была на самом деле или же лишь представлялась ему Тамара. Внешне, кажется, никаких изменений не произошло, все та же шикарная рыжеволосая красавица. Да вот только как-то все было неправильно, не так, как бы хотелось, как представлялось Кириллу в мечтах о счастливой семейной жизни. Один сплошной миссерабль, как говорят те же англичане. Всё не так, всё не так.
Умом он понимал, что супруге вовсе не обязательно подскакивать с постели ни свет, ни заря, если ей не нужно спешить на работу. Тамаре никуда спешить как раз не было необходимости, ведь окончив институт, работать она уже не пошла, потому что считала зазорным для дочери богатого папеньки заниматься чем бы то ни было, кроме собственной внешности и удовольствий.
Хорошо, пусть так, Кирилл не возражал. Однако некоторую обиду испытывал. Потому что прекрасно помнил, как мама каждое утро провожала отца на работу. Правда, она всю жизнь работала не меньше отца, и даже когда у нее появилась возможность не работать, она все равно не позволяла себе сидеть дома. С завода она, конечно, ушла, но стала работать вместе с отцом, стала помогать ему в бизнесе. Бывало, что подолгу, по нескольку месяцев, занималась на каких-нибудь курсах: то английского языка, то ведения бизнеса, то маркетинга, то изучала основы менеджмента. Потому что Александр Никанорович учился еще в советские времена, пусть почти на закате социализма, но все же еще при нем, а потому такие науки, как маркетинг и ведение бизнеса в институте не преподавались, тогда, кажется, даже этих слов еще никто не знал. Самому Андрианову некогда было подолгу сиживать за учебниками, нужно было бороться с рутиной, зарабатывать деньги. А вот Ирина Станиславовна с удовольствием училась, не считая для себя зазорным в зрелом возрасте вновь засесть за учебники. А между курсами с нескрываемым удовольствием работала плечо к плечу с мужем, помогая и с бумагами, и с переговорами, потому как отец по-английски знал лишь thank you, please, good morning да excuse me. Ах, да, еще одно словечко, его любимое: sorry! И лишь в редкие дни, когда болел маленький Кирюша, или же матери самой нездоровилось и она оставалась дома, Ирина Станиславовна непременно вставала, чтобы проводить отца на работу. Именно чтобы проводить: нежно поцеловать у дверей, перекрестить на дорожку, передав таким образом словно бы под опеку Всевышнего, под его надежнейшую охрану. Не ради пресловутого завтрака вставала: никогда бы Александр Никанорович не позволил ей подскакивать только ради того, чтобы соорудить ему парочку пресловутых бутербродов — что он, сам безрукий, что ли, не справится? Нет, отец и сейчас, став скромным миллионером, не считал зазорным выскочить с утреца в магазин по соседству, купить яиц, колбасы, молока, яблочного сока и собственными руками приготовить себе и дражайшей Ирине Станиславовне любимую яичницу на колбасе.
